Вокруг света 1978-08, страница 60

Девять суток В пустЫне

СЕРГЕЙ СМОРОДКИН Ежели взойти на берег сей, то с него не представляется никакого

склона или схода, а видна ровная, плоская возвышенность, простирающаяся от Каспийского до Аральского моря. Киргизцы дали сему месту наименование, соответственное правильному их об оном понятию. Крутой берег называют они чинк, а плоскую возвышенность между двумя морями — Устюрт, что значит возвышенная равнина.

Из отчета первой рисской научной экспедиции на Устюрт.

1826 год.

I авай, ребята! — кри-— ШЛ К чал Семен Бурыгин на Сшштп бегу. — Жми на всю железку! Жми.

Он бежал не оглядываясь, потому что смотрел вперед, на белеющую как кость вершину холма да еще на небо, где едва можно было угадать пробивающееся солнце.

Кричал Бурыгин для собственного, так сказать, вдохновения: Коля Максимов топал примерно в полукилометре, а Ташканбай Утесинов, тот и вовсе отстал из-за стертой ноги. Да и побежали они, правду сказать, нехотя. Просто привыкли за эти дни блужданий по Устюрту доверять Бурыгину. его опыту, умению не теряться — вот и побежали, увидев, что тот бросил кошму, чайник и помчался к холму.

Помчался, конечно, не то слово. После шести дней пути по зимнему плато не очень-то разбежишься. Так, ковылял нога за ногу. Но самому-то Бурыгину казалось: сухое, легкое его тело прямо летит по воздуху, и он старался чаще и чаще колотить валенками по глине.

- Хоть бы развиднелось, — хрипел он. — Хоть бы здесь повезло...

Бурыгин торопился что было сил. Хватал широко открытым ртом гшотпый морозный воздух, сердце горячим комком колотилось у самого горла, а легкие резало так, будто не воздух попадал в них, а толченое стекло...

«Ни черта дыхания нет... Курево брошу... Как спекся бы стро...»

Не в куреЕе было дело: ослаб. Но он-то думал по-другому, потому что не видел своего заросшего, закопченного у костров лица, острых скул, ввалившихся голубых глаз.

Уже у самой вершины Бурыгин загреб валенком обломок ракушечника, неуклюже упал на бок, разодрал щеку о куст, жесткий, как железная стружка. Банка тушенки, которая все эти дни грелась у него в ватнике, во внутреннем кармане, впилась в бок. Бурыгин ругнулся, быстро вскочил, по-крабьи заполз на вершину, завертел головой из стороны в сторону, оглядывая степь.

Устюрт лежал перед ним пустой, грязно-желтый, зимний. Таким Семен видел его не первую зиму, привык к нему и не думал: красив он или не красив?

58