Вокруг света 1979-08, страница 5

ум, читавший там лекции о необычных источниках энергии. Валентин Алексеевич Баум — авторитет для Байриева. Он любит слушать вместе с другими «очень высококвалифицированными молодыми учеными» (по определению В. А. Баума) его интереснейшие рассказы об острой проблеме опреснения воды в Индии или использовании гелиоустановок — чтобы исключить всякое загрязнение воздуха — в горных районах Мексики, где Валентин Алексеевич давал консультации.

Во время таких вот бесед возникают полезные мысли для новой работы, которую Аннакурбан проводит у В. А. Бауйа в лаборатории массо-обмена.

— Ты знаешь, — Аннакурбан вновь указывает на карту, — почему мне кажется очень символичным то, что картографы раскрашивают пустыни солнечным цветом?

— Ну, естественно, земля, выжженная солнцем, и так далее,..

— Не поэтому, — улыбается Аннакурбан. — Наоборот. Потому что

она тоскует по солнцу. Нашему солнцу...

Кто не знает, что туркменская земля богата минеральным сырьем, что глубинные воды Челекена, рассолы известнейшего залива Кара-Богаз-Гол — уникальные источники сырья. Но лишь небольшая часть разведанных запасов подземных высокомине-рализированных вод используется в промышленности.

Некоторые химические предприятия республики сбрасывают свои жидкие отходы в Каспийское море. А эти отходы — сильно минерализированные рассолы, богатые такими ценными веществами, как хлорид магния, рядом редких рассеянных элементов.

Разумное использование природных ресурсов, предотвращение выброса минерального сырья, охрана окружающей среды могут быть достигнуты только за счет усовершенствования технологического процесса, применения целого комплекса технологических мероприятий.

Как решить эту проблему?

Так и возникла идея использования солнечной энергии для получения

минерального вещества, идея «горячего ящика». То есть выпаривания ценных солей с помощью гелиоустановок различного типа.

— ...Вот здесь, в Бекдаше, работает завод по переработке богатых минеральными солями вод, — карандаш Аннакурбана утыкается в берег залива Кара-Богаз-Гол. — Бассейны заливают рассолом из залива, летом идет испарение, концентрация раствора, а в заморозки соль оседает на дно. Такой процесс выпаривания сложился традиционно, исторически. Наша задача, — Аннакурбан, не прерывая монолога, набрасывает схему гелиоустановки, — выбрать оптимальные варианты испарения, выпадения осадков. Мы хотим использовать гелиотехническую аппаратуру, основанную на принципе регенерации, при которой происходит интенсивное отделение влаги. Даже можно создать гелиокомплекс для получения солей из рассолов. Хороший эффект при выпаривании рассолов даст применение концентраторов солнечной энергии. Пойдем, сам увидишь...

Первое, что замечаешь в Бекро-ва — сверкающие солнца зеркал концентраторов и гелиостатов на фоне гор, обращенные в голубизну неба. Мы идем к площадке лаборатории высоких температур. Здесь королевство сфероидов, гиперболоидов, параболоидов — послушных «вассалов» Назара Корпеева, заведующего лабораторией высоких температур, если говорить языком штатного расписания. Сам «сюзерен» был здесь же.

— Расхвалил нас, наверное, Аннакурбан, — дружелюбно пожимает нам руки Корпеев. — А ведь пока ничего особенного... Пилим, паяем, изготовляем кое-какие приспособления.

И ведет нас внутрь кирпичного сарайчика. Перед ним на подвижной платформе закреплен гелиостат, неустанно следящий за солнцем. Он посылает лучи на параболоид, который фокусирует их и направляет на металлический образец в ваку-умированной прозрачной ампуле. И под действием концентрированного потока энергии металл начинает плавиться, стекать на дно ампулы.

— Сейчас в пробирке примерно тысяча четыреста градусов, — говорит Корпеев. — Но и две тысячи не предел.

Да, солнечная энергия уже может применяться для плавки и очистки тугоплавких материалов, а в химии — для исследования различных свойств веществ. Не говоря уже о широких возможностях применения высокотемпературных приборов для космических систем.

Мы стоим среди ослепительных параболоидов, похожих на гигантские подсолнухи, тянущиеся к солнцу, и мою ладонь тяжелит простой металлический стерженек, рожденный этим солнцем, еще передающий коже его тепло.

А потом мы сидели с Аннакурба-ном в тени толстенной чинары. После раскаленной от жары пустыни — остужающая разгоряченное лицо прохлада, неправдоподобно яркая, пышная зелень, густота теней пряно пахнущих акаций — сиреневых, белых, желтых. Семь гигантских стволов чинары, словно громадный орган, врезаются в ослепительную синеву.

— Называется «Семь братьев», — говорит Аннакурбан. — В честь братьев, которые погибли, но не пустили врага в Туркмению. Народ помнит своих героев.

Под этим богатырским «древом жизни», немало повидавшим на своем веку, возросшим под благодатным туркменским солнцем, под перешептывание листвы, мы говорим о неустанном движении людей дорогой мечтаний и свершений.

— Какой путь проделало человечество от первой робкой мечты запрячь солнечную колесницу в упряжку прогресса до сегодняшних гелиотехнических установок. Ведь сейчас уже можно представить совсем реальную картину, — задумчиво говорит Аннакурбан Байриев. — Подъезжаешь к городу — и ни одного дымка над крышами: такое же вот прозрачное небо да блеск зеркал. Голубые бассейны, гнущиеся под тяжестью экзотических плодов ветви. Все тепло и холод, всю энергию дает солнце. Тихие зеленые улицы. Город солнца.

Бекрова — Ашхабад — Москва

3