Вокруг света 1980-04, страница 5

но хлопнула за спиной. Ветер с Балтики рвал кепку с головы и, казалось, даже звенел чугунными цепями на Ломоносовом мосту. Его четыре гранитные башни сумрачно глядели в темную воду вздувшейся чуть не до самого моста Фонтанки. Волны плескались уже на ступенях спусков. Осевшее небо клубилось фиолетовыми тучами. На их фоне монументальная стена Пушкинского театра, запирающая желтый коридор улицы Росси, смотрелась нарочно придуманной декорацией...

Третье нынче наводнение, или 247-е за историю города, — беспокойная выдалась осень для Ленинграда. Хотя какая там осень: на дворе декабрь.

Правда, в сентябре 1979 года наводнение начиналось грознее. Мощный циклон, зародившийся в Норвежском море, с огромной скоростью устремился к Финляндии. Всю ночь и весь день 14 сентября над Финским заливом бушевал шквальный ветер, достигавший 25—28 метров в секунду. К четырем часам дня вода в Неве поднялась на 184 сантиметра выше ординара, затопив прибрежные участки городских районов. Даже перенесли на другой день рейс теплохода сТарас Шевченко», идущего из Ленинграда в Астрахань.

Ветер хозяйничал в городе: ломал сучья вековых деревьев в садах, бросая их поперек дорожек. Против него было тяжело двигаться. В Гавани грузовики шли, как катера, гоня бамперами перед собой волны. Разумеется, были установлены круглосуточные дежурства на предприятиях и в учреждениях затопляемых районов, и, конечно, уже подсчитывали новый ущерб, причиненный городу наводнением...

В этот тревожный день, 5 декабря, прямо с набережной Фонтанки я направился за разъяснениями к метеорологам на Петроградскую сторону. Там, на Малой Невке, маяком в природной круговерти стоял невысокий куб здания, маня голубым светом крупных неоновых букв. На крыше, увенчанной куполом (внутри его находились метеоприборы), еще издали можно было прочесть: «Центр погоды».

— Уж здесь-то все доподлинно известно про непогоду, — переводя дух после уличной мокрети и ветра, обратился я к человеку, спешащему по лестнице.

— Ну, допустим, бюро погоды все точно может предсказать только о прошлом, — отшутился он и, пообещав вернуться через минуту, кивнул на висевший на стене стенд.

Языком фактов и цифр стенд рассказывал, сколько стихийных катастроф пришлось выдержать городу со дня своего возникновения, начиная с бурной августовской ночи 1703 года, когда затопило палатки солдат и рабочих. Вода в Неве за все годы поднималась выше двух мет* ров 60 раз.

— Царь Петр после одного из наводнений записал: «У меня в хоромах было сверху полу 21 дюйм, а по городу свободно ездили на лодках», одним из первых обратив серьезное внимание на бедствия от наводнений, — говорит мой новый знакомый Евгений Владимирович Алтыкис. кандидат географических наук, и приглашает в комнату к метеорологам.

Здесь было трудно разговаривать из-за телефонного трезвона: весь город напряженно следил за изменением погоды.

— Да, «погода» слушает...

— Ветер? Фактически южный.

— Скорость? Метров 15 в секунду.

— Кто? Метрополитен спрашивает?

— Как водичка? Сейчас посмотрим...

На стене рядом с картой Ленинграда, где обозначены посты метеонаблюдений, висит коробка, напоминающая счетчик, в котором выскакивают цифры, показывающие уровень воды над нулем кронштадтского футштока, то есть уровнем Балтийского моря. Этот счетчик соединен с павильончиком-ротондой на Малой Невке. Я выхожу на набережную и вижу, как чернота воды захлестывает противоположный низкий берег, не одетый в гранит. Еще нет четырех часов дня, а уже смеркается. Пора ехать на Васильевский остров в Управление гидро-метслужбы, где занимаются не только сегодняшней погодой, но и долговременными прогнозами. Там-то уж наверняка скажут, когда будет отменено штормовое предупреждение.

...В комнате «наводненческой» группы тоже висит в воздухе нескончаемый телефонный звон, который постоянно отвлекает от нашего разговора старшего инженера Нину Георгиевну Куприянову.

— Кто это? А, Москва... Нормально, уровень 162 над ординаром.

— Из Гавани спрашивают? Да, вода пошла на убыль...

— Кронштадт? Пошло на* понижение? Хорошо...

Ничего не понимаю. Только что на счетчике в «Центре погоды» выскочила цифра 173 сантиметра.

— "Такой быстрый спад воды? — обращаюсь к Нине Георгиевне.

Оказывается, просто разный отсчет уровня: там — от нуля кронштадтского футштока, а здесь — от ординара Горного института, что на 11 сантиметров выше уровня Балтийского моря.

— Наводнением мы называем подъем воды выше 150 сантиметров над ординаром, а штормовое предупреждение радио передает при прогнозе уровня до 2 метров и выше, — объясняет Куприянова. — А впрочем, уровень воды действительно обычно быстро снижается, силы у наших наводнений хватает на несколько часов, нуi.. не больше суток. Вот нынешнее наводнение началось с

уровня воды в устье Невы всего 30 сантиметров над ординаром. Сейчас — 162 сантиметра, и... подъем прекращается.

Что же вы не даете отмену тревоги? Весь город волнуется.

— Дело в том, что может произойти второй подъем после «нулей» ночью... Не стоит торопиться.

— Но ведь уже с пятидесятых годов вы предсказываете наводнения. Так определите сейчас, что будет через несколько часов.

— Если бы все было так просто, то мы задолго предугадывали бы наводнения, но... Вы ясно представляете причину наводнений?

— Ну, ветер, волны, вообще, буйство стихии... и «прегражденная Нева обратно шла, гневна, бурлива...».

— Что же, картина точная, особенно для поэта, но еще до Пушкина один капитан флота указывал, что повинно в разливе Невы Балтийское море, — ученые тогда, к сожалению, не придали значения этому ценному наблюдению. Ветер тут может быть соучастником, но не он главный виновник.

— Возьмем нынешнее наводнение... Когда циклон подошел к берегам Скандинавии, то по морю, через Финский залив, Прошла ложбина с теплым фронтом, — несколькими штрихами Нина Георгиевна рисует путь циклона. — Он раскачал Балтику: большие массы воды переместились к горлу Финского залива. Образовалась длинная волна, которая и глазом-то не видна — высота ее невелика в открытом море. Причем подъем воды может произойти и без ветра. Двигаясь дальше, волна вырастает за счет сужения Финского залива и уменьшения его глубины, а попадая в совсем уже узкую его часть — Невскую губу, намного увеличивает свою высоту. В этот момент объем воды в Невской губе превышает сток Невы в десятки раз.

— Как же все-таки предугадать появление длинной волны?

— Мы ежедневно получаем данные об уровне воды с нескольких точек побережья Балтийского моря (каждые три часа, а при угрозе наводнения — ежечасно). Чтобы узнать подъем воды в Неве, определяем амплитуду волны в Таллине, прогнозируем ветер к моменту подхода волны. Рассчитав волновую и ветровую составляющие, складываем их и узнаем уровень воды в устье Невы.

— Значит, о бедствии можно заблаговременно предупредить ленинградцев?

— В том-то и дело, что все решается в считанные час^- l Ведь .

3