Вокруг света 1980-11, страница 26

лось нелегким, и привычные к работе с резцом мастера то радовались, то принимались роптать: до чего, мол, докатились дела косторезной фабрики, если ее сотрудникам приходится гоняться по лежбищам за материалом. Но челюстей попадалось много, затаренные мешки прибавлялись, и постепенно азарт поиска захватил всех, как золотая лихорадка.

Я чистил рыбу, варил обед и все надеялся, что туман рассеется. Дмитрий Борисович говорил, что тогда мы отправимся к лежбищу все вместе — ведь большинство косторезов так же, как и я, никогда в жизни не видели зверей. Но туман не рассеивался, дождь стал сильнее. К концу третьих суток разыгрался настоящий шторм. Ветер сотрясал палатку, грозя оставить нас в спальниках под проливным дождем, а утром, когда все стихло, мы обнаружили, что коса, где еще вчера лежали моржи, была пустынна...

Улетал я с косы Руддера с чувством выполненного долга: теперь, кажется, видел в Арктике все. Однако везение мое на этом не кончилось. Когда мы, промокшие, ввалились в знакомую гостиницу в Провидении, то узнали, что СРТМ-8439 капитана Шухлинского стоит в порту, готовясь выйти к острову Аракамчечен.

Инспекторов «Охотскрыбвода» я представлял себе людьми суровыми, привычными более к обращению с оружием, приборами ночного видения, чем умело управляющимися с кино- и фотокамерами. Но оказалось, что и кинофототехника в руках рыбинспекторов — действенное оружие в борьбе с браконьерством.

Сергей Дунюшкин, недавний выпускник университета, а ныне начальник рейса, объяснил мне, что вместе с напарником Василием Крохмалем они должны снять фильм о моржах для Магаданского телевидения и в дальнейшем возить его с собой на отдаленные стойбища во время инспекционных поездок, чтобы пробуждать у людей чувство ответственности за сохранность природы.

— Чаще всего, — убеждал он, — лежбищам вредят не столько браконьеры, сколько праздные любопытствующие. Кажется, что плохого в том, если человек захочет полюбоваться на моржей. Но если он не знает, как вести себя, то своим, неосторожным появлением вызовет такую панику среди зверей, что в испуге они смогут передавить не один десяток своих сородичей.

У острова Аракамчечен патрульное судно простояло двое суток. Василий Крохмаль подолгу выискивал наиболее убедительные кадры

для будущего фильма, что было небезынтересно и для меня. На илистых пляжах острова лежало в те дни около пятнадцати тысяч зверей. Должно быть, остальные двадцать пять прохлаждались в море либо устроились на более подходящих лежбищах, откуда было недалеко плавать, чтобы кормиться.

Так сказала ученый-биолог Татьяна Лисицина, седьмой год приезжающая на остров Аракамчечен. С микрофоном она проводит у лежбища по многу часов в день, пытаясь разгадать метод звукового общения зверей в стаде, разбираясь в их поведении.

Моржи на Аракамчечене лежали на берегу грязные, как свиньи, с ног до головы вымазавшиеся в сером иле. Запах скотного двора, типичный, оказывается, для моржовых лежбищ, казался при ветерке невыносимым. Когда же часть моржей как по команде переворачивалась на другой бок, над стадом, как дым над пепелищем, поднималось облако пара, и зловоние усиливалось.

Лежбище урчало, гоготало, и, по правде сказать, после моржей, виденных на косе Руддера, здешние показались мне просто отвратительными.

— Вы не смотрите, что на лежбище они такие грязные, неповоротливые, сонные, — с увлечением говорила Таня Лисицина. — Зато какие они изящные и грациозные пловцы! Им свойственно и чувство любви — они моногамы, — долго выхаживают моржат, играют с ними, защищают от медведей. Здесь собираются одни самцы. Наверное, чтобы не увеличивать конкуренцию на тех участках шельфа, где кормятся сейчас самки с детенышами. Обратите внимание, что старые самцы всегда приплывают в окружении молодых, только начинающих самостоятельно жить зверей. Так они указывают им дорогу к лежбищам, учат добывать пищу, а самых младших в стаде, видимо, и подкармливают, помогая добывать со дна моллюсков. Старым делать это легче, у них более мощные клыки. Мне нередко приходилось наблюдать, как старики играли с малышами...

И тут вдалеке я явственно увидел направляющегося к лежбищу большого белого моржа. Он плыл в окружении нескольких синеватых молодых моржей, как льдина выделяясь на зеленоватой глади моря. Морж недолго держался на поверхности, потом нырял, довольно быстро плыл под водой и снова поднимался на поверхность для очередного вдоха. Так же вел себя и сопровождающий его эскорт. У берега группа рассыпалась. Молодые спутники, покувыркавшись, стали выбираться на берег. Поджимая

ласты под себя, они довольно легко одолевали расстояние на суше и были похожи в этот момент на бурых медведей. Белый тем временем продолжал сидеть в воде, почесывая затылок задним ластом.

— Смотрите, белый! — воскликнул я. Но Лисицина не удивилась.

— Да это же старик, — сказала она. — Я не раз видела здесь таких...

Начесавшись вволю, белый гигант дождался, пока волна сама вынесет его на берег. Он блаженно растянулся на гальке и долго лежал так, как паломник, упавший перед святыми мощами, совершивший ради этого путь в тысячи километров. Затем он вскинул голову, приподнялся и загыгыкал, предлагая ближайшему моржу уступить ему дорогу. Но тот спал и не отреагировал на грозный окрик. Тогда белый ударил его в спину клыками. Проснувшийся морж вскинул бивни, обернулся, хотел было ответить обидчику, но отчего-то передумал и отполз в сторону. Не без труда белый одолел расстояние в несколько метров и опять приник к земле. Затем согнал с дороги следующего моржа. Сбоку подобрался к стаду и полез в самую гущу, вновь и вновь заставлял уступать себе дорогу.

В это время мы увидели еще одного белого моржа — на другом конце лежбища — и стали наблюдать за ним. Этот зверь вел себя менее агрессивно, хотя тоже сразу же проложил себе дорогу к лучшему местечку, устроившись неподалеку от воды. Когда же я кончил наблюдать за вторым белым моржом и попытался отыскать первого, мне это удалось с трудом. Белым, оказывается, морж был только в воде и в первые минуты, когда выбирался на берег. Уже через пятнадцать минут шкура его розовела, а через час он становился почти неотличимым от остальных зверей.

И все-таки белые моржи — явление редкое. Я видел их за два дня на лежбище Аракамчечена не более шести раз. То есть встречаются они один на две тысячи. Так же, как и Татьяна Лисицина, я готов считать, что это старики.

Почему их не видели раньше? Думаю, что появились они не без влияния мер, предпринятых нашей страной по охране моржей. В прошлом крупные самцы не доживали до преклонного возраста, их уничтожали охотники в первую очередь из-за, громадных, бивней. Сейчас положение изменилось, отчего и стало возможным наблюдать светлых, «поседевших» моржей.

Будем надеяться, что в дальнейшем их будут встречать чаще.

Магадан — Москва

24