Вокруг света 1981-01, страница 13

ЛЮДИ ЛЕНИНСКОГО КОМСОМОЛА

как бы желая проверить гармонию космоса алгеброй расчетов. Ее влекло не наблюдать, а сопоставлять, размышлять. Быть бы ей, как говорят, чистым теоретиком... Но вдруг произошла встреча, которая усложнила и изменила всю ее судьбу. Джулия познакомилась с профессором университета, членом-корреспондентом АН Армянской ССР Гри-гором Арамовичем Гурзадяном.

Профессор Гурзадян знакомил студентов третьего курса, и среди них Джульетту Оганесян, с азами новой, внеатмосферной астрономии. В небе все видно? Однако предсказанные теоретиками сверхплотные нейтронные звезды были обнаружены в не достигающих поверхности Земли рентгеновских лучах. Мы судим о вселенной по световым лучам, однако, говорил Гурзадян, «в энергетическом балансе вселенной на собственно оптическое излучение приходится ничтожная доля, основу же этого баланса составляют ультрафиолетовые, рентгеновские и гамма-излучения... Между тем наши умозаключения о строении и развитии вселенной до недавнего времени еще зиждились на той скудной, по сути дела, информации, которую мы черпали средствами только наземной астрономии, то есть в оптических лучах».

Эти слова потрясали. Небо казалось теперь Джульетте глухим непрозрачным куполом с узкой щелью, пропускающей свет. Но как же можно познать вселенную, ведя наблюдения только с поверхности Земли? Увеличивать размеры и мощность телескопов? Однако этим не устранить мерцание звезд, которое вызывается волнениями воздушного океана и «является настоящим бичом на пути дальнейшего повышения разрешающей способности наших телескопов, — писал Гурзадян и добавлял: — Увеличению диаметра астрономических зеркал, разумеется, должен быть предел, но устремлениям человека проникнуть в дебри вселенной границ существовать не может».

И Гурзадян предлагает поднять большие телескопы в космос, заглянуть далеко за горизонт известного нам мира. Добиться такой зоркости, чтобы увидеть вблизи звезд отдельные планеты — возможные колыбели внеземных цивилизаций!

Вокруг Гурзадяна собирались ученики, готовые идти за ним куда угодно, даже в космос. Была середина шестидесятых годов: на орбиту выходили многоместные корабли. Только молодым армянским ученым все это казалось страшно далеким: космодромы, Центр управления полетами, герои-космонавты. А у них за спиной университет, работа, обычные земные дела. И до космоса им далеко, как до неба...

Когда внеатмосферная астрономия делала первые шаги, армянские ученые приняли посильное участие в наблюдении Солнца с ракет. Правда, телескопы поднимались на большие высоты ненадолго, всего лишь на считанные минуты. Но результаты получались хорошие. По перспективному плану, который в 1959 году наметили академики С. П. Королев, М. В. Келдыш и А. Б. Северный, телескопы должны были занять место на спутниках и будущих орбитальных станциях.

Однажды, вспоминает Гурзадян, к нему подошел космонавт Константин Петрович Феоктистов:

— У вас есть идея внеатмосферного телескопа? Знаете, профессор, проектируется орбитальная станция «Салют». Чем быстрее вы дадите нам параметры своей обсерватории, тем легче будет вписать ее в будущую станцию.

Из Москвы Гурзадян возвратился окрыленный. Собрал научных сотрудников обсерватории. Рассказал об идее первого в стране внеатмосферного ультрафиолетового телескопа. Главное — подняться за пределы атмосферы и зафиксировать на плен-ку ту ультрафиолетовую часть излучения, которая не достигает Земли. Это сделают космонавты. Армянским же ученым предстояло изготовить саму внеатмосферную обсерваторию, которая получила впоследствии название «Орион».

«У нас было дело. У нас была цель, и нам завидовали», — вспоминает об этих днях инженер Роберт Оганесян. Сам он пришел сюда из другой организации, оставив насиженное место: Роберт сконструировал вакуумную камеру, которая могла пригодиться для исследований вне Земли.

— Берите камеру только вместе со мной, — сказал он Гурзадяну.

— Но я не могу дать вам прежний, высокий, оклад.

На том и порешили.

Привлекала дерзкая идея: создать в пустоте устойчивое основание под телескопом — такое же, как где-нибудь в Пулкове или Бюракане; направить объектив на звезду, удерживать ее в поле зрения должны будут автоматы; сфотографировать ее на пленку и кассеты увезти на Землю. Увезти, потому что большинство операций должен был проводить человек, космонавт-исследова-тель, первый в истории внеатмосферный астроном-наблюдатель.

Легко сказать, но как создать твердь в пустоте? Армянские косми-ки предложили: подняв «Орион» на орбитальной станции или космическом корабле, сориентировать его по звездам, как бы привязать к ним, используя звездные датчики и очень точные механизмы. Чтобы затем объектив телескопа следовал за звездой, как подсолнух за Солнцем.

Для решения задачи был собран крепкий молодежный коллектив. Кроме Джулии, в него входили Шо-та и Михаил Арутюняны, Ашот и Артабазд Захаряны, Норайр Араке-лян, Эдуард Какосян, Рафик Айвазян и Юрий Марданян — все они вместе с летчиками-космонавтами СССР Петром Климуком и Валентином Лебедевым были удостоены впоследствии премии комсомола Армении. Общей компоновкой обсерватории руководил Александр Кашин.

Космос — арена для соревнования, и ребята понимали: не успеют вовремя сделать «Орион», могут прийти другие энтузиасты со своей идеей. А места на борту космических кораблей не так уж много.

— Работали мы, не зная ни дня ни ночи, — вспоминает один из создателей «Ориона». — Обедали и ужинали в складчину в обсерватории. Космос диктовал свои жесткие сроки. И когда «Орион» был наконец готов, вместе с разработчиками благодарность получил и шофер, который развозил нас иногда по домам...

«ОРИОН» НА ОРБИТЕ

— Нет ничего неправильнее, чем представлять дело так: из Еревана привезли «Орион», установили его на борту космического корабля, а мы, космонавты, уже подняли его на орбиту, — говорит летчик-космо-навт Валентин Витальевич Лебедев. — Здесь не было творцов и исполнителей. Все те, кто готовил внеатмосферный телескоп и осуществлял полеты с ним, — соавторы космического эксперимента. Сотни часов конструкция «Ориона» не только испытывалась, но доводилась и исправлялась, прежде чем создатели его смогли присутствовать при радостном событии: обсерваторию установили на борту станции «Салют». Пока на Земле.

Началась подготовка космонавтов для работы на орбитальной станции. Григор Арамович и Джулия консультировали их, читали лекции по астрономии в Звездном городке. На занятия приходил чуть ли не весь отряд космонавтов. Однажды Гурзадян спросил: «Кто будет наблюдать с помощью «Ориона»?» Его познакомили с инженером-электронщиком Виктором Пацаевым.

Виктор отличался в отряде своей... незаметностью. Аккуратно посещал лекции. Много часов проводил на испытательном стенде «Ориона», не только привыкая работать с внеатмосферным телескопом, но и внося в конструкцию обсерватории свои идеи. Пацаев считал, что инженер сам лично должен опробовать свои конструкции на орбите.

— Учитесь терпению у Пацаева,— сказал как-то Сергей Павлович Королев.

В 1971 году Добровольский, Вол

it