Вокруг света 1981-05, страница 3

недели через две. Однако на правом берегу развернулось целое подразделение со всем снаряжением, оборудованием и механизмами. Вот только беда — без запаса горючего. Запас, он требует емкостей, то есть цистерн. А завести цистерну сюда, на чарский плацдарм, не так-то просто. Вертолетом невозможно, зимник только-только начинает обкатываться, а список первоочередных грузов огромен... И на этом берегу худо-бедно создали все же склад горюче-смазочных материалов.

— Возили ж соляру на тот берег, как молоко по утрам,— подал гортанный свой голос профорг Акрам Ата-кишиев.— И на тебе — какая-то наледь!

— Не какая-то, а обыкновенная, сибирская, неудержимая,— раздраженно обронил Овсюгин.-— Повторяю, лед на реке может пропарить, трещины раздвинуть, торосами распорядиться... Нашему транспорту на тот берег ходу нет. Минимум полмесяца.

— Полмесяца простоя! — застонал Каштак.— За это с нас шкуру спустят.

— Надо было просить скидки на непредвиденные обстоятельства, которых в Сибири больше, чем где бы то ни было,— окатил начальника ледяным голосом Овсюгин.

Начальник раскашлялся, помолчал, но через минуту в глазах его появилась знакомая всем жесткость.

— Я рассчитывал на главного инженера, когда брал обязательства. А мой главный вместо инженерных решений пасует перед природой...

— Товарищи! — вскочил Атакиши-ез.— Будьте благоразумны. Устал, давай отдыхать, чай пить.

Профорг мостопоезда азербайджа-

ГЕННАДИЙ МАШКИН

Ш. НЕЗАПЛАНИРОВАННАЯ НАШЬ

нец Атакишиев был необидчивый, славный парень. Овсюгин с благодарностью взглянул сейчас на этого сухощавого жгучего брюнета, своего товарища, лицо которого выражало прямо-таки боль за схватку между главными людьми мостопоезда.

— Перенесем разговор на завтра,— объявил Каштак, вставая.

Люди дружно ринулись к двери — каждого сейчас манили свои огоньки в поселке. Только светлячки правого берега все старались обойти взглядом... И в самом деле, без горючего станет электростанция-передвижка. Впрочем, свет, энергия, горючее — забота главного инженера...

Овсюгин и не собирался уходить от этой самой главной сейчас заботы. Просто он хотел передышки в прямом

смысле слова. Курево действовало на него угнетающе. Отец его не мог отучиться от фронтовой привычки курить по ночам, а их отсек в железнодорожном бараке был настолько мал и законопачен от холода, что дым не выветривался до утра, пока не начинали хлопать дверью.

«Курить батя отбил охоту навек»,— размышлял Овсюгин, направляясь по тропинке к красноватым квадратикам окон своего вагончик^.

На миг Овсюгин приостановился, чтобы взглянуть на тот берег, перекрещенный проводами. Движки электростанции заглушали правобережные звуки, но дальние огни пробивались сквозь ночную морозную мглу. Казалось, они перемигивались с самими звездами — так высоки были скальные

отвесы правого берега. Темным опорам в шпунтовой опалубке еще тянуться и расти до отметок противоположного берега. И ни вверх по течению, выше наледи, ни вниз нет подходящих взвозов даже для мощного тягача. Прямо, по оси моста, пришлось взрывать, а потом столько очищать, отсыпать, чтобы создать «дорогу жизни»... И ее не сегодня-завтра перережет наледь.

«Неужели нет никакого решения? — снова полыхнуло в самых глубинах мозга.— И нигде, похоже, не разработана сходная ситуация, ни в инструкции, ни в памятке».

Овсюгин постоял на тропе, глубоко затягиваясь колким воздухом. В груди скоро заломило от холода, но ясной мысли-подсказки так и не появилось

ВТОРОЙ ПУТЬ К ОКЕАНУ