Вокруг света 1981-05, страница 42

крывателя острова эти до сих пор называются Маскаренскими».

Под звуки бравурной мелодии на площадь въехал грузовик, декорированный под португальскую галеру.

Следующая пантомима была посвящена голландской эпохе в жизни Маврикия. В 1598 году адмирал Варвик захватил его, а в 1658 году на все еще необитаемом острове появились первые голландские поселенцы, назвавшие его Маврикием в честь штатгальтера Нидерландов принца Маурициуса. Если верить разыгранной сценке, голландцы' жили охотой, примитивным земледелием и вели войну не на жизнь, а на смерть с крысами, завезенными их предшественниками. «Крысы победили, и в 1710 году, спасаясь от нашествия грызунов, голландцы бежали с острова»,— вещал голос из микрофона.

Маврикий вновь остался без хозяина, чем в 1715 году воспользовались французы. Они переименовали Маврикий в Иль-де-Франс — Французский остров.

Собравшаяся на ипподроме толпа гудит, когда въезжает грузовик, на котором установлена виселица с рабами. Женщины, истекающие кровью под плетью надсмотрщика, еле держащиеся на ногах африканские дети. С превращением острова во французскую колонию связаны страшные времена торговли «живым товаром». Первый губернатор острова Лябурдене (с потомком которого мы уже познакомились) приказывает доставить сюда рабов из Мозамбика, с Золотого Берега, Мадагаскара. Их руками построены города и дороги, разбиты первые плантации сахарного тростника и индигоносов.

В эпоху наполеоновских войн английская эскадра захватила соседний Род-ригес. Вскоре весь Маскаренский архипелаг становится собственностью Англии. Лондон возвращает острову имя Маврикий. Появление первых законтрактованных индийских рабочих, заменивших англичанам африканских рабов,— тема следующей сценки.

Пытаясь перекричать громкоговоритель, в ложу для прессы ворвался запыхавшийся чиновник министерства информации.

— Важная новость! Великая новость! — говорил он, раздавая журналистам свежие, пахнущие краской листы. На них текст подписанного за час до провозглашения независимости «Англо-маврикийского соглашения о взаимной обороне и помощи».

В соответствии с ним Англия получила право пользоваться военно-морскими и воздушными объектами Маврикия. До предоставления независимости в состав «коронной колонии» Маврикий входили также архипелаги Каргадос-Карахос, Агалега и Чагос. В Чагос входит атолл Диего-Гарсия. Независимому Маврикию колонизаторы их не оставили, включив в состав так называемой «Британской территории Индийского океана», остающейся под властью Лондона. Англия и Соединенные Штаты со

бирались создать там военно-морскую и военно-воздушную базы. Кроме того, Соединенным Штатам предоставлено право иметь на островах станцию слежения за спутниками и важный стратегический узел телекоммуникаций.

Ровно в полдень губернатор острова Д. Рене в парадном мундире, при орденах и в огромной треуголке опустил британский флаг и стал по стойке «смирно» при звуках британского гимна. Затем Севусагур Рамгулам поднял красно-сине-желто-зеленый флаг независимого Маврикия.

Раскаты пушек, выстроившихся вдоль набережной Порт-Луи, слились с восторженным гулом толпы, когда премьер-министр объявил, что с 12 марта 1968 года, после ста пятидесяти восьми лет английского правления, Маврикий обретает свободу, становится тридцать девятым независимым государством» Африки. В своей речи он не строил воздушных замков и не обещал, что с сегодняшнего дня населению острова одним махом удастся решить все проблемы. Однако независимость — главное условие их решения.

ГОРЕ САХАРНОЕ

Следующее утро независимости Маврикия встретило меня в пути.

Сегодня выходной, но на сахарных плантациях вряд ли затихла работа. А именно с сахара надо начинать понимать Маврикий. Поначалу мы съездим на ближайшие плантации, в Бо-Бассин, объяснили мне спутники.

Для тех, кто хочет увидеть на Маврикии девственные тропики, заросли диковинных деревьев, первобытных островитян, поездка — сущее разочарование. На острове живет почти миллион человек. Это один из наиболее густонаселенных сельскохозяйственных районов земного шара. Само собой, что от первозданной природы почти ничего не осталось.

Солнце, прорвавшее наконец свинцовые тучи, не вызвало веселого щебета птиц, не пробудило насекомых. Лишь стали ярче и без того яркие краски: золотые пляжи, маячащие на горизонте фиолетовые горы, придорожные пунцовые акации и лиловые бугенвиллеи. За их живыми стенами прячутся дома крестьян.

Изолированный от материков остров не отличался разнообразием флоры и фауны. Но зато существовавшие на нем виды животных и растений поражали обилием. По свидетельству первых голландцев, долины острова кишели крупными бескрылыми птицами дронтами, весившими до пятнадцати килограммов. Незнакомые с человеком, они подпускали колонистов вплотную, и люди убивали их палками. За доверчивость и беззащитность, стоившие птицам жизни, их прозвали «додо» — «глупец». К концу голландского периода дронт был истреблен как вид. Сейчас о его облике можно судить лишь по чучелу, выставленному в столичном музее, да по ог

ромным клювам, которые маврикийские мальчишки еще находят в горах и сбывают туристам. Примерно та же судьба постигла других здешних пернатых.

Однако вскоре природа отомстила людям. Когда сахарные плантации начали разрастаться, вместе с ними начали плодиться и вредители тростника. Сахарная вошь и красная саранча не раз уничтожали на корню чуть ли не весь урожай, вызывая голод и разорение. И тогда кто-то вспомнил о существовании в Индии прожорливого и плодовитого индийского дрозда, питающегося этими вредителями. Сейчас импортированный дрозд стал чуть ли не самым распространенным представителем фауны острова. Он безголос, а от избытка пищи постепенно теряет потребность летать.

Сахар, сахар, горький сахар Маврикия... Ему подчинена вся жизнь острова. Под плантациями занято сорок пять процентов общей площади острова, больше девяноста процентов возделываемых земель.

«Сахарница Европы», Маврикий — классический пример колониального монокультурного хозяйства.

Узкая тропа, отходящая от главной дороги, извивается среди высоченных — метра в четыре — тростниковых стеблей. Тростник колышется в такт океанскому бризу. Мы вышли к прогалине, где обнаженные по пояс индийцы тяжелыми кирками дробили черные валуны.

— Пока дел не так уж много,— говорит пожилой рабочий.— Расчищаем плантации, перетаскиваем камни,— он кивнул в сторону нагромождения базальтовых глыб.— Не думайте, что природа создала Маврикий ровненьким и гладким, специально под тростниковые плантации. Тут камень на камне лежал. Убираем самые большие валуны — отнимают место у тростника. Камни поменьше не трогаем. Они держат почву во время ливней, сохраняют влагу. Иногда владельцы заставляют дробить вон те здоровые глыбы и растаскивать их по плантации. Работенка такая — не отдохнешь...

Подходит еще один индиец. Бросает заступ; жадно приникает к фляге с водой. Потом вступает в разговор:

— Вот бы посмотрели, что здесь творится, когда начинается рубка тростника! Мы здесь проводим всю неделю, ночуем в шалашах. На воскресенье, бывает, возвращаемся в семью. Хозяин сам устанавливает норму: каждый за день должен срубить и перенести к месту погрузки две тонны тростника. Рубим вручную, таскаем на своих плечах. А получаем в день рупий шесть-семь — столько, сколько в гостинице стоит пол-завтрака. Не подумайте, что я хожу туда перекусить. Жена работала там судомойкой. Но и это неплохой заработок. Рабочий на сахарном заводе получает в день половину того, а женщины на сезонных работах и того меньше. Однако две тонны в день — это не ц^утка!

Вокруг мало-помалу собралась толпа — обед.