Вокруг света 1981-12, страница 9

вый залп точно накрывал цель. Так что фашистам у поселка Горный не поздоровилось: после первых выстрелов мотопехота остановилась, немцы бежали с дороги, горели грузовики, а их пушки, попробовавшие огрызаться, были добиты нашим огнем.

Как часто бывает после первого испытания, удачного боя, люди повеселели, приободрились. Разведчик Иван Чавычало, всеобщий любимец, бойко рассказывал, как он засек «живой» стог сена и как, наверное, удивились фрицы, когда их пушку накрыли наши снаряды. Комиссар батареи Григорий Васильевич Ткаченко, присев у орудия, деловито разбирал результаты стрельбы, а старшина Андрей Трофимович Мазнюк балагурил с матросами и все приговаривал, что не так страшен черт, как его малюют, что это только начало — потом фашисту еще жарче станет.

Мазнюк был постарше других и в жизни повидал побольше. Работал в Новороссийске на цемзаводе, где вступил в партию. Потом послали его поднимать сельское хозяйство. Привык к деревне, стал председателем краснодарского колхоза «Путь к социализму», откуда и ушел на фронт. В боях за Крым получил ранение и после госпиталя попал на Мысхако.

Еще там стал он душой батареи. Если матросы собирались в кружок и слышны были раскаты неудержимого смеха — значит, там Мазнюк. Умел он и без обиды строгим словом одернуть, но больше любил подойти к человеку с добрым словом, а главное — Мазнюк как-то по-своему готовил молодых, необстрелянных к схватке с врагом... Любо было глядеть на его ловкие движения, когда он показывал приемы рукопашного боя или засекал время и быстренько вы

капывал окоп. Никому не было понятно, когда же он отдыхал и отдыхал ли вообще. Так и остался он в памяти батарейцев по-отечески заботливым. неунывающим, подвижным человеком. Люди на батарее сильно горевали, когда его сразил напора я вражеский осколок. Погиб он однлм из первых. Случилось это как раз после появления над вершинкой немецкого разведчика. Еще только-толь-ко утро занималось, а «фокке-вульф» делал круги над батареей, высматривал, как стервятник, добычу.

— Засекли фрицы. Ну, теперь начнется,— жестко выдохнул кто-то в притихших окопчиках.

«Рама» лениво сделала последний заход, и только она улетела, как сразу же и началось. Шквал огня обрушился на вершину, а с неба сыпались бомбы — «юнкерсы» делали один заход за другим, с воем пикировали на