Вокруг света 1982-04, страница 33

в этот день он новыми глазами увидел стариков и особенно Чойсурэна.

Меня особенно интересует понятие «Буян хишит» — благодать, дарованная человеку судьбой. По древним монгольским поверьям, если с ней бережно обращаться и «жить по правилам», ее можно сохранить и счастье будет всю жизнь сопутствовать тебе, твоей семье и любому начинанию. Но можно эту благодать спугнуть, и тогда начнутся несчастья.

Каждый из этих запретов, о которых большинство монголов нынче и не вспоминает, а степные старики хоть и соблюдают, но не знают почему, Чойсурэн мог объяснить.

Беседа затянулась. В другое время меня бы это только обрадовало, но здесь мучила мысль: люди на сенокос собрались, а мы у них время отнимаем. Вон и секретарь парторганизации, наверное, волнуется: когда же бригада уважаемых гуаев-стариков отправится... Разобраться было нелегко: воспитанный монгол, секретарь даже виду не подал, что чем-то обеспокоен.

Еще прежде чем зайти в юрту, мы немножко посовещались и решили предложить свою помощь. Покосим траву, возместим занятое время. Договорились, что первым отправится Ням, как самый молодой, да и шофер Шишкин вызвался — охота, сказал, размяться. Я тоже собралась.

И, выждав паузу в рассказе Чойсурэна, я в самых осторожных выражениях предложила наши услуги. Старики зашумели: нет у нас обычая гостя заставлять работать! Чойсурэн, взглянув строго на Няма, произнес:

— Мы сами руки за спиной держим!

Ням покраснел, а я чуть не подпрыгнула от радости: столько раз слышала это выражение, а объяснить мне его толком никто не мог. Не каждый же день такой золотой Чойсурэн попадается!

Я давно обратила внимание, как ходят в Монголии старики — гордо, степенно, сложив за спиной на крестце руки. Не раз я замечала, что старики всегда сердятся, когда увидят молодого, сложившего руки за спиной.

— Чойсурэн-гуай, а что это значит,— спрашиваю,— «руки за спиной держать»?

И едва успеваю открыть чистую страницу в тетради.

— Мужчина приобретает право на такую походку,— начинает Чойсурэн,— когда у него умирают родители и он остается сам себе главой и опорой. Самостоятельным становится человеком, хозяином. Если отец видит, что

«Каменные бабы» встречаются и в монгольских степях И каждая из них становится предметом изучения.

его сыновья ходят, держа руки за спиной, всегда сердится. Даже спрашивает: «Разве я у тебя умер, что ты держишься за крестец?»

Я смотрю на своих спутников. Даваацэрэн увлечен разговором. Все-таки мне очень повезло, что он — при своей занятости — собрался поехать с нами. Даваацэрэн человек высокой культуры, знаток Монголии и всегда поможет, когда разговор идет на диалекте. Он. великолепно владеет русским языком, его жена, Елена Михайловна, преподает русский в Монгольском университете.

У Няма блестят глаза, он торопливо записывает в блокноте, потом, забыв про него, долго слушает, глядя Чойсу-рэну в рот, наконец спохватывается, пишет. Мы все сегодня чем-то обогатились, а уж ему, впервые поехавшему в экспедицию, все внове: что говорится, как говорится, кем...

Да, но как же сенокос? Сколько мы уже говорим? Почти четыре часа. Секретарь парторганизации успокаивающе поднимает руку: на улице собирается непогода, и правление сомона просит уважаемых старших пока остаться. Как только развиднеется, они смогут поехать. Правление поможет.

Мы проговорили еще часа два, съев

за это время немалую часть барашка, выпив два котла чая с молоком и сокровенный бидончик архи. Трижды я пересаживалась с табуретки то на пол, то на кровать. Попробуйте-ка просидеть на низенькой монгольской табуреточке размером двадцать сантиметров на пятнадцать несколько часов! Кончила одну тетрадь и начала другую. Только невозмутимый Чойсурэн, казалось, не замечал времени. Думаю, что он тоже утомился, но виду не подает.

— Спасибо. Пожалуй, на сегодня хватит.

Старики задвигались, пожелали вместе с нами сфотографироваться.

— Ну ты, Чойсурэн, ей прямо экзамен сдавал,— пошутил один из них.

И это слово, так выбивающееся из общей беседы, вызвало дружный смех.

Темнеет, накрапывает холодный дождь.

— Простите, что мы вас так надолго задержали,— говорю я.

Чойсурэн улыбается.

— Ничего. Если ты собрался в дорогу, а к тебе пришел важный и интересный гость — хороший будет путь...

Баян Агт — Москва

»