Вокруг света 1982-05, страница 66

ДЖАННИ РОДАРИ

Гвидоберто и этруски

Много лет назад профессор Гвидоберто Доминициани отрастил себе щеголеватую черную бородку и отправился в Перуджу. Я не хочу сказать, что без бороды он не смог бы совершить визит в город, который, как уверяют путеводители, «был некогда крупным центром этрусской цивилизации». Та и другая идея — отрастить бородку и побывать в Перудже — родились одновременно.

Дело в том, что среди всех событий всех народов и всех загадок истории только этруски обладали способностью привести мозг Гвидоберто в крайнее напряжение. Кто они такие? Откуда пришли в Италию? И самое главное: на каком языке говорили? Ведь язык этрусков, словно неприступная крепость, тысячелетиями выдерживал атаки ученых всего мира. Но до сих пор никто не понимает ни единого слова.

И вот Гвидоберто оказался в этрусско-рсгманском музее. Он неторопливо и тщательно осматривал один зал за другим, растягивая удовольствие, словно сладкоежка, откусывающий шоколад крохотными кусочками, чтобы продлить приятное ощущение. Удар молнии раздался, когда он увидел знаменитейший «чиппо» — могильный столбик без капители из местного камня травертина — с высеченной на нем знаменитейшей «этрусской надписью» — несколькими строками, над которыми безуспешно ломали свои светлые головы сотни виднейших ученых.

Увидеть этот знаменитый могильный столбик и влюбиться в него было для Гвидоберто минутным делом. Почтительно прикоснуться к нему и поклясться, что он прочтет высеченную на нем надпись, тоже было вполне естественно.

Все рабочие дни с 9 до 12 и с 15 до 17 часов (в соответствии с расписанием работы музея) профессор теперь проводил перед своим «чиппо».

Однажды утром, когда он размышлял над словом «расенна», пытаясь понять, означает ли оно «народ» или, может быть, «увитые цветами балконы», кто-то обратился к нему на незнакомом языке. Молодой голландец, увидевший знаменитый столбик, надеялся получить хоть какие-нибудь сведения. Гвидоберто напрасно пытался объясняться по-немецки, по-английски или по-французски. Ясно было, что они изучали эти языки у весьма различных преподавателей, потому что понимали друг друга не лучше, чем крокодил и утюг. Молодой человек, похоже, очень хотел узнать как можно больше об этрусках. А Гвидоберто, со своей стороны, стремился поделиться свои

ми знаниями. Как быть? Гвидоберто не оставалось ничего другого, как изучить голландский язык, что он и сделал в те короткие промежутки времени, которые могильный столбик иногда оставлял ему.

На следующий год профессор Гвидоберто вынужден был — все так же урывками — освоить шведский, финский, португальский и японский языки. К этим национальностям принадлежали иностранные студенты, захваченные этрусской проблемой.

В течение следующих быстро промелькнувших пяти лет профессор Гвидоберто изучил арабский, русский и чешский языки, а также дюжину наречий и диалектов стран Азии и Африки. Потому что в Перуджу приезжали студенты со всей планеты и в городе можно было услышать языки всех стран мира. Неудивительно, что однажды какой-то иранец сказал другому (это были туристы, а не студенты):

— Как на строительстве Вавилонской башни!

— Ошибаетесь! — тут же отозвался профессор Гвидоберто, который проходил мимо и услышал эту реплику.— Перуджа — полная противоположность Вавилонской башне. Там произошло смешение языков, и люди перестали понимать друг друга. Сюда же приезжают со всех концов света и прекрасно понимают друг друга.— Иранские туристы, услышав от итальянца без единой ошибки монолог на их родном языке, пошли за Гвидоберто в этрусско-роман-ский музей, позволили объяснить себе, что такое «чиппо», и очень быстро согласились, что этрусский язык — самая замечательная загадка во всей вселенной.

Подобных эпизодов я мог бы вам привести сотни. А сегодня профессор Гвидоберто безупречно пишет и говорит на двухстах четырнадцати языках и диалектах планеты. Его бородка поседела, а под шляпой прячется совсем жалкая прядь волос. Каждое утро он спешит в музей и отдается своему любимому занятию. Для него «чиппо» — сердце Перуджи, больше того — всей Умбрии и даже вселенной.

Когда кто-нибудь изумляется его лингвистическими знаниями и начинает восхищаться его способностями, Гвидоберто резким жестом прерывает собеседника:

— Не говорите глупостей! — возражает он. —* Я такой же невежда, как и вы. Ведь за тридцать лет я так и не смог освоить этрусский язык.

То, чего мы еще не знаем, всегда важнее того, что знаем.

Перевела с итальянского И. КОНСТАНТИНОВА

ХАНАМНННЬСКАЯ СОЛЬ

На вьетнамском столе солонки обычно нет. Вместо нее в пиалушке «ныок-мам», коричневый соус из перебродившей рыбы. В него добавляют жгучий перец, сахар, имбирь, мелко нарезанный лимон, и он служит отличной приправой к любому блюду.

Но варят без соли вьетнамцы только рис на пару. А ныок-мам без нее не сделать. Причем соли для него требуется много. У горных народов Вьетнама еще в начале нашего века соль заменяла порой деньги. Феодалы не раз добивались покорности горцев, перекрывая дороги соляным караванам.

Берег провинции Ханамнинь разделен на квадраты, как чеки рисовых полей. Каждый квадрат огорожен невысокими земляными стенками, а весь участок отделен от моря надежной дамбой.

В прилив морскую воду впускают, и на месте квадратов остается ровная гладь. Но берется за работу горячее вьетнамское солнце, и через некоторое время решетка квадратов проступает вновь, как изображение на фотобумаге, погруженной в проявитель.

Рапа — соляной раствор — густеет, и решетка становится четкой. Когда воды остается совсем мало, по бортикам ходят люди с огромными деревянными скребками. Они ворошат соляную кашу, пока не испарятся остатки влаги. Высыхающая соль похожа скорее всего на наш мартовский снег — такая же серая и ноздреватая.

Когда твердая корка покроет дно ванн-квадратов, ее разбивают. Получилась особенно ценимая во Вьетнаме крупная сероватая соль. Ее относят в корзинах на склады, упаковывают в джутовые мешки, в кули из циновок, и она начинает свой длинный путь во все концы страны.

Вроде бы и в других местах море такое же, и солнце палит не слабее, но, считается, нет соли лучше ханам нинь-ской. Не все, правда, знают, в чем тут дело, зато всем известно, что соль только из этой провинции берут для отборных сортов ныок-мама.

Л. МАРТЫНОВ

В номере использованы фотографии из журналов: «ГЕО» (ФРГ), «Нэшнл джиогрэфик» (США), «Уайлдлайф» (Великобритания) и фотохроники ТАСС.

Наш адрес: 125015, Москва, А-15, Новодмитровская ул., 5а. Телефоны для справок: 285-88-83; отделы: «Наша Родина» — 285-89-83; иностранный — 285-89-56; науки — 285-89-38; литературы — 285-80-58; писем — 285-88-68; иллюстраций — 285-89-36; приложение «Искатель» — 285-80-10.

© «Вокруг света», 1982 г.

Сдано в набор 03.03.82. Подп. к печ. 19.04.82. А02205. Формат 84 X Ю87₁₆. Печать офсетная. Условн. печ. л. 6,72. Учетно-изд. л. 11,6. Тираж 2 750 000 экз. Заказ 245. Цена 80 коп. Типография ордена Трудового Красного Знамени изд-ва ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Адрес издательства и типографии: 103030, Москва, К-30, Сущевская, 21.

64