Вокруг света 1982-12, страница 42

Революция вписала новые детали в ландшафт, окружающий Манагуа.

тон пышет жаром. Какой же ад был здесь три лета назад, когда в этих раскаленных коробках казарм безумствовал шквал отчаянной перестрелки! Невозможно представить, как через этот ад прошел Лаутаро,— тогда ему не было и семнадцати. А он спокойно объясняет:

— Казармы были сильно укреплены, у засевших здесь сомосов-цев было много оружия. Использовали артиллерию и танки. Мы не хотели напрасных жертв и, окружив казармы, предложили гвардейцам сдаться. Обещали сохранить всем жизнь. Но они, за одного своего солдата обыкновенно уничтожавшие целые семьи, никак не могли понять, что нам нужна свобода, а вовсе не месть

Две недели шли тяжелые бои, погибли многие мои товарищи. Когда же нам наконец удалось захватить казармы, в них было поразительно мало людей. Мы стали разыскивать раненых, чтобы оказать им помощь, но не увидели ни раненых, ни уби тых. Просто не верилось, чтобы те немногие, кого мы взяли в плен, могли столько времени продержаться без потерь. К тому же мы ведь зна ли, сколько солдат было в гарнизоне: никто из них не мог прорваться через плотное кольцо окружения. Загадку объяснил оДин из пленных...

Лаутаро подводит нас к пустому проему двери, ведущему в большое темное помещение. Пол завален обломками бетона, кусками проржа вевшего железа. После яркого солнца глаза не сразу различают в сумраке помещения прямоугольный про

вал посредине пола Голос Лаутаро гулко отдается в этом каменном меш ке:

— Они вырыли большую яму и, чтобы сэкономить воду и продукты, сбрасывали сюда вместе с убитыми и раненых — тех, кто не мог стре лять. Когда мы откопали их, неко торые еще дышали...

Во дворе, у выхода из этого «клад бища живых», я задел ногой какую то железяку. Она со звоном откати лась, и я поднял ее. Нагретый солн цем металл обжег руку. Это была помятая крупнокалиберная гильза. На ее плоском дне было выдавлено: «Made in USA» — «Сделано в США».

...Мы прощались с Лаутаро позд но вечером — после встречи с уча щимися подготовительного факуль тета университета Леона. Радушно принимавшие нас ребята высыпали во двор, с веселыми улыбками тя нулись за значками и автографами. Я попросил Лаутаро написать мне свой адрес. И тут впервые узнал его полное имя Лаутаро Сандино. Его назвали в честь вождя никара гуанского народа Аугусто Сандино, боровшегося и погибшего за свобо ду Никарагуа. Сандино жив, он жив в этих молодых и смелых никара гуанцах, провожавших нас сканди рованием: «Сандино — вчера! Сан дино — сегодня! Сандино всег да!»

РЯДОМ С ГРАНИЦЕЙ

Едем в Эстели — на север стра ны, к границе с Гондурасом. Боль шая часть пути проходит по широкому Панамериканскому шоссе, про низывающему все страны Тихооке анского побережья Америки. Шоссе

плавно огибает горы, поросшие невысокими деревьями с густыми раскидистыми кронами. Наш микроавтобус совсем новый, его водитель Рикардо добродушный, немного застенчивый парень - с гордостью манипулирует блестящими рычажками кондиционера и клавишами радиоприемника, поминутно справ ляясь у нас через микрофон: «Хо лоднее? Теплее? Громче? Тише?» На светлых боках микроавтобуса крупно выведено: TURNICA — со кращенное название туристской ор ганизации Никарагуа. Надпись при влекает к машине внимание на ули цах, и это еще один повод для гордости Рикардо.

Внизу, слева от шоссе,— городок, едва различимый среди густой зе лени деревьев. Его выдает высокая белая колокольня.

- Здесь родился Рубен Дарио,— объясняет Рикардо в микрофон и город называется Дарио.

Следуя указателю с надписью «Эстели», мы сворачиваем с шоссе: влево уходит асфальтовая лента поуже и тянется, совершенно пря мая, по широкой равнине к далеким горам с плоскими, будто срезанны ми, вершинами.

В Эстели нашей делегации пред стият встречи с руководством мест ной организации Сандинистского фронта, молодежных и детских организаций, со студентами, учителями, журналистами, профсоюзными активистами.

Над просторами полей кружит самолет, за которым тянется кудря вый белый шлейф удобрений. Рисовые чеки сменяются плантациями лука — грядки зелеными ершиками разбегаются от дороги Изредка встречаются глинобитные крестьянские дома, окруженные изгородями

40