Вокруг света 1983-02, страница 37

1 мая 1948 года бронзовую фигуру Ильича навечно установили в Эйс-лебене. Правительство СССР решило оставить памятник в качестве дара в этом городе — как дань заслугам немецких антифашистов.

В БЕЛОЙ КАРЕТЕ

Даже на самой мощной и насыщенной техникой стройке в ГДР среди людей в аккуратных спецовках увидишь строителей в черных, старинного покроя костюмах с огромными белыми пуговицами. Это одежда немецких плотников. Традиция, правда, едва не исчезла, когда несколько лет назад всю плотницкую спецодежду раскупили любители вельветовых брюк, вошедших в моду.

Не распрощались со своими элегантными черными цилиндрами и трубочисты, хотя профиль этой весьма почитаемой в ГДР профессии порядком изменился. Ведь современный специалист в таком цилиндре должен не только разбираться в печных дымоходах да приносить счастье. Гендель, например, порекомендует наиболее экономную систему отопления для жилого дома или пекарни, крупного завода или прачечной. Трубочисты — для них в 1970 году открыто специальное училище в Эйленбурге под Лейпцигом — стали сегодня квалифицированными специалистами по обслуживанию вентиляционных установок и кондиционеров. Они владеют навыками смежных профессий кровельщика и штукатура, что дает возможность активно участвовать в реконструкции и модернизации старинных зданий.

Но старинный цеховой костюм — дань традиции. Причем не только у плотников и трубочистов. Носят (больше по праздникам) свои традиционные наряды и горняки, и пастухи, и лесничие.

Что же касается праздников — профессиональных, местных и общегосударственных,— то их в ГДР ежегодно устраивают почти три тысячи. Это и зимние карнавалы в Вазунгене, и «Проводы весны» в Эйзенахе, и «Рыбацкие гулянья» в Цейце, и «Весенние скачки» лужицких сербов. По всей стране шумят в конце декабря рождественские ярмарки, а осенью — «Луковые базары», где экономные и хозяйственные люди закупают лук на весь год.

Сам округ Галле славится прежде всего горняцкими ритуалами и праздником молодого вина. Его проводят в конце сентября во Фрейбур-ге, центре самого северного района виноградарства Европы.

Все эти праздники и обычаи, украшающие быт нынешнего поколения, остались бы в лучшем случае

з*

туристским аттракционом, если бы в их организации не принимала самого деятельного участия молодежь. -

...Бракосочетание Мануэлы и Бьерца должно было состояться в субботу в городской ратуше Галле. А пригласили они меня к себе домой уже в четверг. Фриц Гендель предупредил: прихвати с собой какую-нибудь посуду, лучше из глины или фарфора — пригодится.

— Не беспокойся, в гостинице поужинаю,— успокоил я Фрица: мол, понимаю, люди молодые, живут скромно. Но Фриц, ничего не объясняя, упорно твердил: прихвати посуду, пригодится.

В четверг вечером, обзаведясь тарелкой и кружкой из алюминия — легче нести,— я направился к дому будущих молодоженов. За несколько шагов в распахнутую дверь я увидел, что весь пол и ступени сплошь усыпаны фарфоровыми и глиняными черепками. У подъезда меня встретила сияющая Мануэла:

— Ну-ка, шмякни свои плошки, да посильней! Ты ведь желаешь нам счастья?

Только тут дошла до меня вся неуместность алюминиевой посуды, которую я принес с собой. Смеющаяся Мануэла одолжила мне два цветочных горшка, чтоб я грохнул ими об пол.

— А как соседи? — спросил я опасливо.

Она молча показала на прикрепленную к двери табличку с аккуратной надписью: «Сегодня у нас Вечер шума. Просим заранее извинить». Так я угодил на классическую прелюдию немецкой свадьбы. Смысл ее в том, что будущие молодожены отмечают прощание со своей холостяцкой жизнью грохотом разбитой посуды. Но только не стеклянной: стекло, разбитое нарочно, по немецким поверьям, счастья не принесет. И все били фарфоровые и глиняные кружки и плошки, салютуя уходящей свободе и приветствуя радостный плен брачных уз.

Этот синтез мальчишника и девичника начался публичным чтением адреса, с большим юмором подготовленного для молодых друзьями. Как выяснилось, Фриц Гендель прибыл сюда не только в амплуа трубочиста, приносящего счастье, но и трубача. Он столь же исправно исполнял функции бармена и диск-жокея, ловко оперируя кули-нарно-акустическим комплексом. Проигрыватель, магнитофон да внушительная горка бутербродов с топленым салом и соленым огурцом — сытно и недорого — вот и все устройство. Гости шутили, играли во что-то вроде «кошек-мышек». А утомившись, мы все периодически совершали небольшой обход улицы, построившись гуськом и положив друг другу руки на плечи. Все весе

лились так добросовестно, что становилось ясно: главный принцип тут — хочешь, чтоб было интересно и весело тебе, делай так, чтобы не скучали другие.

Вечер шума закончился тем, что Бьерн, облачившись в белый фартук, вымел из подъезда все черепки. Этим, как объяснил Фриц Гендель, жених продемонстрировал свою готовность выполнять наиболее трудную работу в грядущей семейной жизни.

В субботу утром Мануэла и Бьерн подкатили в белой карете, запряженной парой белых лошадей, к ратуше. Заведующая загсом запалила толстую белую с двумя позолоченными кольцами свечу, а трубач Фриц Гендель проиграл отрывок из «Музыки фейерверка» своего великого однофамильца и земляка. Об этом его заранее просили Мануэла и Бьерн. После того как юным супругам вручили свидетельство о браке, они снова заняли место в белой карете, а все остальные — в автомобилях. Свадебный поезд двинулся через Рыночную площадь мимо статуи композитора Генделя, который, как мне показалось, одобрительно подмигнул Фрицу.

— Едем в ресторанчик «Хубер-тус». Там,— таинственно сообщил мне Фриц,— нас ожидает сюрприз. Ты, в частности, сможешь увидеть кое-какие новые наши обычаи.

В олимпийском спокойствии, прерванном одной-единственной здравицей да возгласом «Кисло!» (что соответствует нашему «Горько!»), все приступили к рыбному салату «куы-рылган». Округ Галле породнен с Башкирией, и в здешнем ресторане есть башкирское меню. За салатом последовало неизвестное мне башкирское блюдо. С ним, правда, вышла неувязка. Дело в том, что свадебное меню составлял всезнающий Фриц Гендель, а его пленила музыкальность названия «Салма с ка-тыком (суп)». Когда суп был подан, оказалось, что он сварен из баранины — продукта, популярного в ГДР значительно менее, чем в Башкирии. Пришлось экзотическое блюдо спешно заменить на привычный, немецкий, суп из хвостов кенгуру (по крайней мере, так он называется). После этого все с аппетитом съели башкирский «тутырлган-таук» и вполне интернациональное мороженое.

Я все-таки решился нарушить общую чинность. Чокнувшись с Фрицем Генделем, я тихонько пожелал ему новых успехов в освоении башкирской кухни. После этого встал и пожелал Мануэле и Бьерну такой же верности друг другу, какую их земляки хранят добрым традициям своего края.

Галле — Берлин — Москва

35

■