Вокруг света 1983-10, страница 61

привел их к тому, кто их делает, к самому дону Хесусу Касаресу. Мастерская у сеньора Касареса на улице Обрегон, а сам он большой любитель поговорить. Только заговорили с ним, как он распустил язык и тут же пересказал им всю свою жизнь: что прожил пятьдесят лет, нажил одиннадцать детей, и что уже четыре года, как бедный сеньор Касарес овдовел; всю жизнь торчит как привязанный в своей мастерской, работает, работает, чтобы дети могли учиться; двое уже стали учителями, а остальные еще совсем мальчишки, и им очень нужна мать, а она умерла, и он не может, значит, заменить ее. «Лучше бы я сам помер»,— сказал сеньор Касарес. И еще сказал, что он беден, что всего богатства в доме — швейная машинка и что он с самого рождения обрабатывает серебро. Он очень любит это искусство — выделывать ожерелья, да понятное дело, этим себя не обеспечишь, хоть ему и удается продать свои

поделки в лавку редкостей в Пацкуаро и даже в Мехико или тем, кто заходит прямо к нему, как пришли сеньор и сеньора.

Он рассказал еще о многих вещах из своей жизни, пока заканчивал полировать серьги, сделанные в том же стиле, что и ожерелье. Ожерелье, которое у Серды и у Салинаса им предлагали за 160 песо, здесь им стоило всего 85. Да двадцать песо за серьги.

Сеньор и сеньора остались очень довольны доном Хесусом и мной тоже. Сеньор достал бумажку, такого, я вам скажу, достоинства, и бац —дает ее мне.

Я так перепугался, что, кажется, и спасибо не сказал. И помчался прямо домой, созывая всех моих приятелей — и Патросиньо, и Торомболо, и Ачу — посмотреть на такую бумажку. Прибежал и Херамиас, зеленый от зависти. Повыскакивали даже из магазина, только я снова бросился бежать и с

ходу влетел в нашу комнату, где мама накрывала на стол, за которым сидел Луис Альберто. Я и сказать ничего не мог, а только прямо от дверей показал им бумажку, растянув ее в руках; потом, когда мама спросила, где я нашел это, я ответил, что я это не нашел, а что я это заработал.

— Я получил это от той супружеской пары, которой показывал Пацкуаро целых два дня,— сказал я.

И уж как она обрадовалась, и как все радовались! А я больше всех.

Сейчас я снова стою против будки вместе с Рафаэлем Крус, Анхелино, Патросиньо в ожидании туристов. Вон показался автомобиль, какой-то «фиат». Посмотрим, повезет ли мне, как в прошлую субботу.

Я перекрестился и побежал, чтобы Патросиньо не опередил меня. Подскочив к машине, я. повис на дверце:

— Показать вам Пацкуаро? Перевел с испанского В. ШИНКАРЕНКО

ми телевизора, Седо сам находит то, что ему нравится. Он ходит в ковбойке и обрезанных, истертых, как монета, джинсах. При посторонних он ни за что не покажется без одежды. Хозяева — люди свои, при них можно. (Кто знает, может, он их за обезьян считает, так к ним привык...)

Не чужда Седо и утренняя рыбалка — страсть многих мужчин. Рыбак он отменный. Только удочке предпочитает руки. Так ему сподручнее, да и реакция у него куда острее человеческой.

Если Седо начинает скучать и впадает в депрессию, Сарторис Бристер заводит старенький грузовичок, садится за руль зовет пребывающего в меланхолии шимпанзе, и они вместе едут «растрястись» в город, поглазеть по сторонам. Седо крутит ручки приемника, ловит музыку и просится к рулю. Объяснить обезьяне правила дорожного движения все же невозможно (может быть — пока?), и Сарторис ласковыми словами убеждает Седо переключить внимание на что-нибудь другое.

Как правило, на следующий день Седо снова в рабочем настроении. Он гоняет овец и крутит штурвал трактора. А вечером усаживается перед телевизором. В общем, живет нормальной человеческой жизнью.

И. МИНЧЕНКО

ПАН САТИРУС НА ФЕРМЕ

В фантастической повести «Пан Са-тирус» американского писателя Р. Уормсера главное действующее лицо — семилетний шимпанзе, который самостоятельно переделывает схему приборов в космическом корабле. Его запустили как подопытное животное, а он, оказывается, разумный! Сенсация? Для всех, кроме самого Пана: он-то знал, что обезьяна гораздо разумнее «гомо сапиенсов», просто они в отличие от человека предпочитают созерцать, а не действовать. И Пан, первый из обезьян, нарушил табу...

Книга Уормсера — фантастическая. И обезьяны (даже черные шимпанзе — «пан сатирус» их видовое название),

разумеется, не умнее человека. Но намного ли отстают от него?

Еще в конце 30-х годов писали о шимпанзе из Парижского зоопарка, который после многих недель улещивания со стороны какого-то ученого набросал первый рисунок, когда-либо исполненный животным: набросок изображал решетку клетки, в которой бедный зверь был заключен.

Подобного рода сообщения появляются довольно часто. Но среди них особо выделяется история Седо. Этот «пан сатирус» живет в Соединенных Штатах, в штате Миссисипи. Его хозяин, Сарторис Бристер, владелец фермы, где Седо — единственный работник. Седо ухаживает за скотом, вскапывает огород, заготавливает дрова для очага и сено животным, выправляет изгородь, водит трактор.

— Отличный малый! И работник хоть куда,— говорит Сарторис Бристер.— Он сильнее меня в десять раз. Перенести мешок с мукой, который я еле поднимаю, ему вообще ничего не стоит.

Впрочем, эта особенность не одного Седо. Черные шимпанзе гораздо сильнее и выносливее человека.

Седо начинал со слепого подражания хозяину. На первых порах все валилось из рук, зато теперь шимпанзе может поддерживать порядок на ферме самостоятельно. Если мистеру Бристеру приходится отлучаться на несколько дней, он спокойно оставляет ферму на Седо. Плюс ко всем своим достоинствам шимпанзе работает даром.

Вместе с навыками работы на ферме Седо обогатил свой опыт и человеческими слабостями. Он обожает пиво, причем банки открывает сам, по вечерам торчит у телевизора, предпочитая исторические фильмы, картины про животных и мультфильмы. Орудуя ручка