Вокруг света 1984-03, страница 34

не автомобилистов по-прежнему количественное преимущество.

Шум, производимый городским транспортом, бич любого современного крупного города. Но Афины бьют все печальные рекорды, потому что застройка греческой столицы производилась хаотично — патриархальные, деревенского образца улочки перепутались здесь с современными магистралями. Любой звук мечется в причудливых лабиринтах, не стихая, как положено, а усиливаясь.

Только глухой может получить удовольствие в некогда уютных кафе под открытым небом на площади Синтагма, на холме Ликавит, да и в других местах, расположенных рядом с центром. Машины почти задевают локти сидящих за столиками. Приходится кричать, чтобы сделать заказ официанту, стоящему рядом. Какая уж тут неспешная дружеская беседа! Женщины все реже надевают белые платья — смог за полчаса превращает светлые наряды в грязные тряпки.

Рестораны и кабачки закрываются в два часа ночи. Город пытается уснуть. Но грузовики неумолимо грохочут по улицам, спеша доставить то, что не успели развести днем из-за пробок на дорогах...

Если к шуму можно кое-как привыкнуть, то никакая адаптация не умалит вредного действия автомобильных выхлопов. В сочетании с фабрично-заводскими и печными дымами они образуют смог, не менее ядовитый, чем всемирно известный лос-анджелесский. Афинский же особо опасен тем, что устойчив — держится по многу месяцев. Летом столицу уже невозможно представить без ядовитой дымки. Некогда белые здания приобрели похоронный серый цвет.

Столица Греции никогда не славилась обилием зелени, хотя климат очень благоприятный, и здесь есть районы, просто утопающие в листве, — правда, районы эти совсем крошечные. Суть проблемы не в климате, а в... воде. Воды в Афинах всегда недоставало. Ее не хватало даже для питья, ухаживать за деревьями могли позволить себе только самые богатые горожане. Воду привозили издалека и продавали ведрами. Сейчас, когда проблема водоснабжения частично решена, в домах пощелкивают счетчики — за каждый литр приходится платить. А островки зелени, и без того небольшие, становятся с течением лет все меньше и меньше — деревья душит смог.

Сбор и утилизация городских отходов — тоже пока не решенная проблема. Если центральные улицы, где бродят орды туристов, вылизаны до блеска, то улицы, не обозначенные в рекламных проспектах, являют печальное зрелище. Горы мусора в пригородах растут — их приминают бульдозеры. Но это не может длиться бесконечно — современный город дает огромное количество таких отходов, которым нипочем ни огонь, ни время.

Все теперешние проблемы Афин копились десятилетиями.

Когда Греция обрела независимость в 1830 году, король приказал архитекторам разработать проект застройки новой столицы — ею в 1834 году стали Афины. Жители, которых в то время и было-то всего четыре тысячи, привыкли к буколической жизни, и широкие проспекты, просторные площади, предложенные архитекторами, показались им абсурдом. Был одобрен другой план, по которому дома уютно лепились друг к АРУ^ГУ» ^и жителям можно было переговариваться, сидя на разных сторонах улицы.

Перед первой мировой войной территория Греции увеличилась вдвое. Население столицы достигло трехсот тысяч. И вдруг в начале двадцатых годов количество жителей мигом возросло в шесть раз — на город обрушилась полу-торамиллионная лавина беженцев: то был трагический результат войны с Турцией.

Все общественные здания, церкви, школы были переполнены. Люди жили в порту, женщины рожали на улицах. Поспешно строились бараки, хлипкие домики — строительные фирмы наживали миллионы на чужой беде. ГоДы шли, но афиняне так и оставались во «временных» постройках.

Индустриализация Греции свелась к индустриализации Афин. Владельцам капиталов было проще всего вкладывать деньги в столичную промышленность — там строились современные транспортные коммуникации, создавались банки, страховые компании.

Двадцать лет назад в Афинах проживала пятая часть населения Греции. Сейчас — две пятых. Половина рабочих, больше половины работников системы обслуживания. Нет молодого грека, который не мечтал бы об Афинах: если хочешь получить хоть какую-нибудь работу, учиться, достичь чего-либо в жизни, путь один — в столицу.

Современные Афины угрожают здоровью горожан. Увы, это факт реальности, который уже не требует доказательств, он подтверждается ежедневной практикой. Однако есть еще один драматический момент: гибнут античные памятники. Экологическая ситуация угрожает остаткам эллинской цивилизации — национальной гордости греков.

За последние тридцать лет Акрополь претерпел больше разрушений, чем за предыдущие двадцать четыре века. Кислота, образующаяся в атмосфере, разъедает мрамор, он становится рыхлым, пористым. Ветер выдувает мраморную пыль, «стирая» глаза, губы, носы статуй и барельефов греческих богов и героев. Смог не церемонится с бесценными сокровищами Акрополя, со скульптурным убранством Парфенона, которое было исполнено под руководством великого Фидия, когда другому великому эллину — Сократу — не исполнилось еще и сорока лет.

По материалам зарубежной печати

14 жейк Манчестер встал и выклю-

I I чил телевизор. Пэтси тряхнула

1|| соломенными волосами.

НШ — У тебя неприятности, Джейк?

— С чего ты взяла?

— Ты не произнес и двух десятков слов с тех пор, как вернулся домой.

— Мы же слушали ослиные крики этого типа Терьюна.

— Жаль, не дождались комментариев обозревателей, могли бы узнать, как дела у нашего старика. Он не слишком горячится, как ты считаешь?

— А чего ты ждала? Видишь, сколько людей не согласны с ним.

— И ты тоже?

— Я этого не говорил. Просто он не король, чтобы издавать указы. Тут надо брать в расчет все: рабочие места, инвестиции, оборонный потенциал...

— Опять двадцать пять! Он же сказал, что у нас вполне достаточно бомб и ракет. Чего ты еще хочешь?

— Его соперник Роберте в тысячу раз умнее, когда утверждает, что такие вопросы должны решаться в Вашингтоне, а не в римском цирке.

— Джейк! — Пэтси поставила свой стакан и отодвинулась в угол кушетки.— У нас еще демократия. Всякий политический лидер может вслух высказывать свои мысли.

Манчестер-младший молча допил коктейль.

— Да что стряслось, Джейк, скажи, наконец! Дуган учинил тебе разнос?

Джеймс Дуган был заместителем управляющего Национальным коммерческим банком Брэдбери и ведал кадрами.

— Разнос? — переспросил Джейк.— Нет, хуже. Он пригласил меня к себе, угостил сигарой, а потом завел речь об отце и его взглядах на проект «Дафна». Хотел узнать, что я об этом думаю.

— И что ты е' у сказал?

— То же, что и тебе. А он заявил, что Брэдбери манипулирует акциями «Юни-фордж» на сумму в двести миллионов долларов.

— И все?

— Нет. Завел песню об ответственности банка перед вкладчиками, о необходимости следить за политикой и о том, что высоко ценит мои родственные отношения с ведущим кандидатом.

Джейк посмотрел на лицо жены и, увидев, что собираются тучи, торопливо заговорил, словно надеясь убежать от грозы:

— Видишь ли, Дуган спрашивал, не знаю ли я, часом, делегатов, которые...

— Которые могут переметнуться к Робертсу, так?

— Нет... Но если Дуган прав... Если заказы на ракеты так много значат для нашего банка...

— Словом, ты обещал позвонить знакомым делегатам.

— Ничего подобного! Я только сказал, что знаю лично всего одного делегата и не собираюсь ему звонить...

Продолжение. Начало в № 1—2.

32