Вокруг света 1984-04, страница 15

Линдстрем подошел к столбу на берегу пролива и ударил в колокол. Звон разнесся далеко над спящими берегами. Вскоре с другой стороны пролива раздалось по-шведски:

— Кто там?

Линдстрем назвал себя. Через некоторое время Ленин и Линдстрем увидели на льду фигуры двух человек. Они осторожно подвигались вперед, пробуя лед перед собой шестами.

Это были сыновья хозяина постоялого двора на острове Кирьяла Карл и Вильгельм. Линдстрем представил им Ленина как немецкого ученого, доктора Мюллера, который прибыл для исследования месторождений известняка в Паргасе.

Двинулись через пролив; братья — с шестами впереди, Ленин и Линдстрем— за ними. Временами лед трещал и прогибался под ногами, но путникам удалось перейти пролив благополучно. На берегу их встретил хозяин хутора и постоялого двора, пожилой крестьянин Фредрикссон.

Уже под утро, когда Смирнов забылся в тревожном сне, его разбудил резкий телефонный звонок. Борг сообщил, что «письмо» наконец получено и переслано в Паргас для безопасной переправки дальше. Смирнов знал, что финляндские подпольщики организовали тайный путь через шхеры, по которому они провозили за границу своих людей и российских революционеров. Этот путь шел по островам. Возле одного из них проходила трасса стокгольмского парохода, и капитан по сигналу с острова задерживался, чтобы взять на борт пассажира, не спрашивая при этом с него ни паспорта, ни билета.

— Ну а почему «письмо» запоздало?

Борг иносказательно рассказал о

слежке за Лениным и его решении сойти на полустанке Литтойнен.

— Известите меня, пожалуйста, как только «письмо» будет доставлено по адресу! — попросил Смирнов и положил трубку.

Шли дни... Новых вестей не поступало, и Смирнов не находил себе места. Что случилось с Лениным?

Фредрикссон встретил «доктора Мюллера» приветливо, отвел ему с Линд-стремом комнату в постоялом дворе, где путники вскоре и уснули на одном диване.

На другой день «доктор Мюллер» попросил, чтобы его немедленно проводили дальше, к месту, где останавливается стокгольмский пароход. Но Фредрикссон запротестовал:

— Путь туда неблизкий, а снегу мало. Так что, по-моему, лучше всего подождать снега. Мои суставы чувствуют, что он скора должен пойти. Вот тогда можно будет добраться на санях. А пока поживите у нас, отдохните.

«Доктор Мюллер» с видимой неохотой согласился.

Снег пошел на третий день. После обеда «доктор Мюллер» в сопровождении Линдстрема и сидевшего на козлах санок сына хозяина Карла выехал в местечко Паргас, а затем его проводили на остров Лилль Меле. Приехав туда, обнаружили, что ночью ветер взломал еще не окрепший лед и перебраться через пролив невозможно. Оставалось одно: ждать, когда пролив снова покроется льдом.

Хозяин хутора крестьянин Седер-хольм отвел «доктору Мюллеру» самую светлую комнату, выходившую окном на пролив. К сожалению, он не мог разговаривать с приезжим, так как не знал ни немецкого, ни русского языка.

«Доктор Мюллер» часами сидел за столом, что-то писал, по нескольку раз в день выходил к проливу, пробовал крепость льда и снова возвращался в свою комнату.

Наконец после рождества лед в проливе окреп. «Доктор Мюллер» повеселел. Хозяин хутора Гидеон Седерхольм, его сосед Сванте Бергман, а также крестьянин Вальстенс вызвались проводить гостя через пролив.

На другом берегу «доктора Мюллера» уже ждали с лошадью. Это был местный житель Йохан Шехольм, близкий знакомый Вальтера Борга. Ему позвонили из Або и попросили проводить на пароход русского революционера, который живет на хуторе Вестергорден. И Шехольм каждое утро проверял прочность льда в проливе, ожидая гостя.

Небольшой отдых в доме Шехольма, а вечером хозяин проводил «доктора Мюллера» к маленькому островку, возле которого проходил стокгольмский корабль.

Встречать пароход «Боре-1» на пристань Шеппсбрунн в это утро прибыл сам стокгольмский фискал (прокурор) Стендаль. Ему было вменено в обязанность строго проверять документы приезжающих из Финляндии российских граждан, чтобы в Швецию не проникали революционеры. Между королевством Швецией и царской Россией существовал тайный договор о совместной борьбе против революционеров, и шведская полиция тесно сотрудничала с царской охранкой.

Спустили трап, и по нему начали сходить пассажиры. Стендаль просматривал паспорта, российских граждан просил отойти в сторонку. Остальных пропускал беспрепятственно. Вот по трапу спускается господин в пальто с каракулевым воротником. В руках саквояж. Лицо его кажется Стендалю знакомым. Но где он его видел, вспоминать некогда. Пассажир предъявляет Стендалю германский пасйорт. Фискал просматривает его: все в порядке. Пассажир сходит на берег и пропадает в толпе встречающих.

Одиссея гостя пансионата «Гердобакка» наконец закончилась. Ленин прошел мимо королевского дворца, пересек по мосту пролив и вскоре подошел

к зданию гостиницы «Мальмстен». Здесь он и поселился. В последующие дни встречался со шведскими социал-демократами, договаривался с ними о пересылке корреспонденции из-за границы в Россию и обратно, посещал королевскую библиотеку. Прожил в Стокгольме несколько дней, дожидаясь приезда Надежды Константиновны, которая ехала из России тем же путем, через Гельсингфорс — Або.

Началась вторая эмиграция Ленина, длившаяся почти десять лет.

В январе 1908 года в адрес финляндского генерал-губернатора Герарда пришло письмо из Петербурга от министра-статс-секретаря по делам Финляндии Лангофа. В нем говорилось, что, по данным департамента полиции, «русское отделение университетской библиотеки в Гельсингфорсе неоднократно служило местом собраний для противоправительственных целей». В письме называлась конкретная дата одного из таких собраний — 7(20) декабря, на котором присутствовали русские революционеры. Генерал-губернатор потребовал письменные объяснения от заведующего русским отделением библиотеки, от вице-ректора университета и от полицмейстера Гельсингфорса. Все они отрицали проведение «противоправительственных собраний» в библиотеке.

Ознакомившись с этими объяснениями, начальник жандармского управления Яковлев зло бросил папку на стол:

— Опять покрывают финны русских революционеров! Если бы не эта шляпа Лявданский, не пришлось бы читать сегодня подобную писанину.

Гроза, сгустившаяся над головой Смирнова, рассеялась. Об этом по секрету сказал ему один из знакомых, работавших в финляндской полиции.

Однажды утром Смирнов просматривал перед уходом на работу «Хювюд-стадсбладет». Газета цитировала высказывание в Государственной думе октябриста Л. В. Половцева. Он заявил: «Финляндия стала местом сборищ русских революционеров и террористов. Совсем недавно послали в Финляндию агента, чтобы выследить и схватить чрезвычайно опасного революционера. Когда агент обратился за помощью к финским властям, те поспешили сообщить революционеру, чтобы он скрылся, иначе будет арестован».

— Послушай, мама,— сказал Смирнов, обращаясь к Виргинии Карловне,— это о Ленине. Только врет Половцев: никто Ленина не предупреждал, сам почувствовал опасность и вовремя уехал. Теперь охранка хочет свой промах свалить на финляндцев.

— А как он там — «русский профессор»? — спросила мать.

— Из Стокгольма мне звонили, сказали, что все в порядке. Теперь он недосягаем для царских жандармов.

13