Вокруг света 1985-01, страница 28

До сих пор, общаясь с этим молодым и улыбчивым лесничим, я не слышал в его голосе таких суровых нот.

Женщина оглядывается на мальчика, который испуганно смотрит на лесничего. Двое мужчин молчат. Им явно неприятна эта сцена

За столбик с аншлагом вы держались, когда перебирались через кювет от дороги на тропинку? А на аншлаге надпись: посторонним вход на территорию заповедника запрещен.— Сергей Михайлович поворачивается к посетителям спиной. - Возвращайтесь немедленно...

А ведь обиделись, думаю я, глядя в спины спускающейся четверки. Даже походки изменились. От той аккуратности и осторожности, с которой шли сюда, нет и следа. Вон как расстроенно пошли. Им действительно обидно. Наверняка они приехали сюда из города, живут над рекой в узкой километровой полосе между Волгой и северной границей заповедника; каждое утро, просыпаясь, видят над собой горы редчайшей красоты. И всего-то — перейти дорогу, двадцать минут подъема, и перед тобой откроется вид, который, может, всю жизнь потом будешь вспоминать. Ведь за тем и ехали на Волгу. И мы с Куру-шиным пришли для того же, для чего взбирались сюда эти четверо. Только нам повезло — в силу служебного положения мы имеем право здесь находиться, а они нет. Только и разницы. А потребность у нас одинаковая. Даже у Курушина, который видел и перевидел эти дали за семь лет работы. «К этому невозможно привыкнуть,— говорил он перед появлением «гостей».— А представьте, что здесь делается осенью, в сентябре, когда каждое дерево набирает свой цвет,- и береза, и липа, осинники, клены, вязы, рябины. Все на склонах желтое, красное, оранжевое».

Сергей Михайлович возвращался удрученный.

— Ну что с ними делать,— говорит он Приходится выпроваживать...

СЕРГЕЙ КОСТЫРКО,

АЛЕКСАНДР ЗВЕРЕВ (фото), наши специальные корреспонденты

i ш/т салаарскон луки

ни поднимаются снизу по крутой каменистой тропинке со стороны Волги. Их четверо молодая женщина, двое мужчин и мальчик. Идут гуськом, аккуратно.

— Ну вот вам и гости,- говорю я.

— Да,— вздыхает Сергей Михайлович, и мы молчим.

Теперь уже видны их лица, красные от напряжения. Время от времени люди останавливаются, чтоб оглянуться назад, отдышаться, и, опираясь на палки, продолжаю'1 восхождение.

Сергей Михайлович Курушин снова

вздыхает, встает, поправляет форменную фуражку и направляется к «гостям»

Вы что здесь делаете? слышу его голос.

Ничего, смотрим.

Вы знаете, что пребывание посторонних лиц в заповеднике запрещено?

Но ведь мы ничего не делаем. Мы даже травинки не тронули

Уже своим присутствием вы нарушаете заповедность режима,— жестко говорит Курушин.

Не согласиться с Сергеем Михайловичем нельзя. Он прав. Но и не посочувствовать этим нарушителям тоже трудно. Ведь не пустая блажь тянет их сюда, в нетронутый заповедный лес. Такой лес врачует не только тело, но и душу. Как же быть? Безвыходное положение? Нет, выход есть — государственные природные национальные парки.

Пока это словосочетание не слишком привычно нашему уху, хотя таких парков насчитывается в мире около тысячи. Но в других странах национальные парки часто выполняют еще и функции

о

26