Вокруг света 1985-07, страница 40

ДОСЬЕ ПРЕСТУПЛЕНИИ ИМПЕРИАЛИЗМА

мум знаний, едва достаточный, чтобы обслуживать простейший станок, но недостаточный, чтобы рассчитывать на что-то большее. Чтобы такие мальчики, как Том, и мечтать не могли об иной участи и работе, чем у их отцов.

На обучение одного африканского ученика государство апартеида тратит в тринадцать раз меньше средств, чем на белого школьника.

Даже таких школ,— а чаще всего этим словом называют ветхие и темные бараки, где не каждому /^остается место за партой,— для африканцев не хватает. Лишь треть учителей в них имеет педагогическое образование, не хватает учебников, учебных пособий.

Но за это обучение африканцы должны платить, тогда как на белых учащихся распространяется закон о всеобщем бесплатном образовании.

В результате более трети темнокожих детей школьного возраста из-за нищеты, голода, болезней вообще не могут посещать школу. Больше половины бросают учебу в первые два года. К тому же уровень преподавания в начальной школе крайне низок, программы сокращенные, и мало кто из подростков-африканцев может рассчитывать на продолжение учебы в средней школе. Лишь пять процентов детей африканцев получают среднее образование. Даже те, кому все-таки удается

поступить в университет (кстати, не все университеты принимают африканцев), на каждом шагу сталкиваются там с неравенством, привилегиями для белых, ущемлением своих прав.

В итоге более половины коренных жителей ЮАР неграмотны. Они обречены влачить нищенское полуголодное существование, всю жизнь заниматься изнурительным трудом. И детям своим они не могут предложить ничего другого.

И вполне естественно, что африканская молодежь не желает мириться с такими порядками. Она не хочет получать образование второго сорта, не хочет готовиться к жизни изгоев в собственной стране. Выступления учащихся вылились в мощное движение протеста всего африканского населения ЮАР, потрясшее страну и в этом году. Сотни тысяч демонстрантов требуют ликвидировать преступную систему апартеида, прекратить кровавый террор в стране. Они выступают против конституционных реформ, ничего не изменивших в жизни африканского большинства. Они требуют равноправия. Они хотят сами решать свою судьбу и судьбу своей страны.

Чтобы сбить накал антирасистских выступлений, на помощь полиции и силам безопасности брошены регулярные части армии. Каратели проводят облавы и массовые аресты, врываются в дома африканцев с обысками, стреляют без предупреждения в любые не понравившиеся им группы людей на улицах. Теперь запрещены встречи и митинги в помещениях. Уже давно запрещены собрания под открытым небом; наказуемы даже траурные процессии во время похорон жертв полицейских расправ. Людей арестовывают прямо на кладбищах.

Расисты хотят кровью залить пожар протеста, репрессиями запугать народ. Более трехсот пятидесяти человек погибло во время уличных столкновений за год, прошедший с начала выступлений, больницы не в состоянии вместить всех раненых и изувеченных, переполнены тюрьмы.

— Ты бы, щенок кафрский, учился бы лучше, чем бунтовать,— сказал Тому Мпетле сержант в участке.

Том не ответил. Он и сам знает, что надо учиться. Учиться борьбе за право на жизнь.

1985, весна, лето... В рабочих пригородах баррикады перегораживают улицы. «Амандла!» — звучит призыв. «Амандла нгаветху!» — «Власть народу!» — гремит многоголосый ответ.

И тысячи плотно сжатых кулаков взлетают над головами.

Полная семья — редкость в африканских пригородах. Но такая ли это идиллия? Ведь скорее всего это означает, что отец — безработный. Обычно главы семейств работают где-то вдали от дома.