Вокруг света 1985-11, страница 5

— Когда-то оценивали,— бросил он взгляд в сторону саянского волнистого горизонта.— Канавами, шурфами, колонковым бурением. А здесь глубины до двух тысяч метров, так что уточняем разрез до сих пор...

Мы не торопясь направились с ним к вышке, на которой шел подъем буровых труб.

— На буровом фронте пока лады, не сглазить бы, а лучше заглянуть в насосную,— заметил Мальцев.

Мы повернули к насосной станции, которая и осуществляет главную работу — закачивает в скважины рассоль-но-техническую воду и выкачивает насыщенный рассол по трубам-приемникам.

Мальцев привел меня в большой машинный зал, где размещалось насосное хозяйство с дистанционным управлением. Ровно и солидно гудели мощные насосы, засылая под давлением воду в глубь земли. На разные голоса пели разноцветные трубы, выдавая на-гора 50 кубометров рассола в час. Мальцев, вслушавшись в хор своего хозяйства, удовлетворенно улыбнулся. Теперь можно было спрашивать Мальцева и о других делах.

— Трудно давался тебе переход сюда, Виктор Тимофеевич?

— После семнадцати лет работы на колонковом бурении пришлось мне здесь хлебнуть мурцовки, как говорят у нас,— со скупой улыбкой признался он.— Вот когда пойдет добыча без сучка, без задоринки, тогда буду спать спокойно. А пока по ночам прихваты да затяжки снятся...

Мальцев пришел на рассолопромысел в феврале 1983 года и в первые же дни столкнулся с затяжкой. Над вышкой блистало уже весеннее солнце, сверкал до боли в глазах снег на полях, ветерок доносил из тайги запахи прогретой хвои, а в углублениях от следов машин уже стала скапливаться талая вода. Чем ближе к вышке, тем грязней становились лужи.

«Но эта грязь смоется весенними ручьями,— думал новый начальник цеха, приближаясь к вышке.— На глубине же с нею сложнее справиться».

Он уже знал от предшественника и буровиков о мертвой хватке некоторых прослоев, и сейчас томило недоброе предчувствие: как раз сегодня на ближней выщке начали подъем обсадной колонны. Еще издали он услышал надсадный скрежет лебедки, увидел, как подрагивают в натяжке канаты талевой оснастки, а взойдя на платформу, разглядел под козырьками касок напря-женно-хмурые лица бурильщиков. Все было ясно — колонна не поддавалась на рывки лебедки и всей подъемной оснастки.

— Не отпускает, Виталий Иосифович? — прокричал Мальцев бурмастеру Разгонюку.

— Прихватило, как приварило,— отозвался тот и снова включил лебедку на полную нагрузку.

Колонна не подалась ни на сантиметр.

— Ладно, парни, пытайтесь раскочегарить нашу махину, а мы будем соображать, как нам дальше действовать.

— Скорее пупы надорвем, Виктор Тимофеевич, чем нашей лебедкой возьмем трубы. Тут мощный кран нужен.

— Где его пока взять, ребята, пром-база у наших химиков, сами знаете, как комплектуется. Каждый болт издалека завозится... Закажем, конечно, кран, но пока что-то будем придумывать... Безвыходных положений нет!

— Всем надо мозговать.

— Три десятка буровых голов и ничего не придумают?

— Голь на выдумки хитра!

— Нет, ребятки,— возразил Мальцев,— нужна инженерная проработка.

Он еще раз бросил озадаченный взгляд на словно бы запаянное устье скважины, повернулся и зашагал к конторе цеха. По пути перебирал все аварийные ситуации, случавшиеся за семнадцать лет работы в Саянах и на Чуне.

Мальцев уже подходил к конторе, когда за спиной раздался низкий, как из-под земли, гул, под ногами дрогнуло, и взрывной хлопок разнесся по окрестностям. Резко развернувшись, начальник цеха увидел над дальней вышкой серое облачко, которое на глазах оседало. «Выброс! — догадался он и напрямик по рыхлому снегу бросился к пострадавшей вышке.— Газовый выброс на забурке! А до пласта еще полкилометра!»

Когда Мальцев добрался до буровой, там уже пришли в себя. Буровиков оказалось узнать не просто: лица их были заляпаны раствором, вся вышка, платформа и пристройки были забрызганы, на многие десятки метров в окружности расползлось грязное пятно, и стоял удушливый запах газа, смешанного с испарениями солярки. В глаза бросились погнутые железки, обломки досок и внушительная воронка на устье скважины. На нее-то, воронку с помятой трубой-направлением, и уставился Мальцев, что-то соображая и одновременно слушая вполуха мастера.

— Только спустились на забой, Виктор Тимофеевич, да с полчаса побурили, а раствор как забурлит да как ахнет — думал, вышку снесет и нам кранты, да обошлось, как видите...

— На ловушку напоролись, ребята,— заметил Мальцев.— Нефть и газ тут давно предсказывали геологи, дойдет очередь и до подобных ловушек, а меня сейчас интересует взрывная сила... Это надо же толкнуть такую махину... А что, если на десятой мы вызовем искусственно взрыв на глубине? Тогда ведь сотрясет всю колонну! Нет, надо обсудить это со всеми... Взрыв на отчетном интервале! Это идея — насчет взрыва на глубине!

И, приказав буровикам продолжать ликвидацию аварии, Мальцев бросился в контору собирать технический совет. - После горячего обсуждения было решено спустить в скважину заряд аммо

нита и произвести взрыв даже при условии отрыва нижней части колонны труб.

— Дело пошло именно по такой схеме,— рассказывал теперь мне Мальцев.— Но это был лишь временный выход... В общем, намаялись, пока не получили из Венгрии передвижной кран. Теперь заживем. Погляди только на этого красавца.

Мальцев распахнул дверь насосной станции, и мы вышли на снег, исполосованный колесами. Автокран А-50 стоял под открытым небом, сгорбив мощную спину-стрелу, словно задумавшийся перед рывком штангист. Ему предстояла большая работа: помогать тем, кто добывает из здешних недр соль земли. А из обыкновенной каменной соли химики путем разложения и синтеза в реакторах получат поливинилхлорид. Эта «смола» — основа широкого спектра изделий от игрушек до кабельного пластиката.

В последний день, перед отъездом, я снова зашел к Олейнику.

— В следующий раз дай телеграмму, чтоб мы тут наживку сготовили для рыбалки.

— Была бы рыба, Виталий...

Наш смех оборвался сам собой — мы коснулись серьезной темы. Что говорить, вторжение индустрии не проходит бесследно для окружающей природы и самого человека даже на таких пространствах. Но город Саянск отнесен на внушительное расстояние от основных производств, и воздух здесь саянский, горно-таежный.

— Охранная мысль у нас не стоит на месте, вот что отрадно,— заметил Олейник.— Уже при проектировании соображали, куда отнести город. Что нужно, делается, чтоб не переводились рыба в наших реках, и зверушка в лесу, и сам лес.

— Ну, что ж, до следующей встречи...

— Постараемся в грязь лицом не ударить.

Мы пожали друг другу руки, и я вышел на крыльцо. В глаза ударили мириады ослепительных снежинок — солнце играло уже по-весеннему. Однако морозец щипнул пальцы и в теплых перчатках — горная зимушка еще будет лютовать не один день. Но, несмотря на холодное утро, с ближних строек неслись поскрипывания кранов, рев двигателей автомашин и бульдозеров, голоса строителей.

Миловидная девушка в полушубке, склоняясь над теодолитом, отмахивала рукой пареньку место для установки мерной рейки. Завтра на карте должен появиться малоприметный, но существенный сдвиг, а в плане города — новая отметка.

Саянск — Зима — Иркутск