Вокруг света 1986-03, страница 27

видел и запомнил сверху именно эти отмели, на которых стояли сети бригадира Иоханнеса.

Иоханнес по-прежнему был неразговорчив.

Мы уже подходили к следующему ставнику, по нашим с Хели предположениям, к тому, на который он возлагал большие надежды.

— Раз чайки, значит, рыбы здесь много,— сказала Хели. Она видела и чувствовала скрытое волнение Иоханнеса и сейчас, говоря это, сама заволновалась.

— Будем смотреть,— глядя на приближающиеся поплавки, отозвался Иоханнес и взялся за багор...

Приятно было возвращаться на остров на судне, под завязку наполненном рыбой. Теперь, к концу дня, у Иоханнеса были все основания сойти на берег с улыбкой на устах. К нему вернулось прежнее расположение духа, точнее, та уверенность, с какой он сегодня утром собирался в море. И эта посудина тогда казалась ему океанским кораблем, а Суурсадам — самой большой гаванью. Не просто большой по названию или по числу судов, стоящих у причалов, нет, а потому, что именно отсюда уходила основная флотилия колхоза «Хийу ка-лур» на промысел в Атлантику.

— Иоханнес!— крикнул я бригадиру встречь ветру...

— Знаю, знаю, когда вы были на Рухну, кушали жареную салаку с вареньем.

— Нет, я хотел просить вас показать на мотоцикле свой остров.

— Зачем? С самолета видели его? Видели,— говорил старый рыбак,— и с моря смотрели. В Кярдла тоже были. Теперь надо побывать у меня дома. Тогда будете знать наш остров.-— Он повернулся к Хели.— И тебя приглашаю... Сколько рыб ты вернула сегодня в море?

— Двести,— с готовностью ответила она.— А вчера — триста.

Иоханнес тронул одну из пластмассовых бирок в связке, висящей на ее шее подобно ожерелью, стал рассматривать.

— Можно я одну возьму себе? .

Вечером в доме Иоханнеса нас ждала свежезажаренная салака с брусникой.

Хозяин встречал нас у крыльца аккуратного белого дома с красной черепичной крышей. На уложенной плитами дорожке лежали -тени сосен, и предвечернее солнце, цепляясь о верхушку леса, светило над вспаханным полем, освещало косыми лучами обшитые тесом пристройки, гору распиленных дров... Похоже было, мы вступали в дом предков Иоханнеса.

Иоханнес пошел нам навстречу, а крупная осанистая женщина продолжала стоять на крыльце. Мы издали поклонились ей, и она, ответив нам легким движением головы, скрылась в доме. Иоханнес же повел показывать нам свой собствен

ный трактор. Скрипнула тяжелая старая дверь, и в полосе сгущающегося света, в полумраке за трактором, мы с Хели увидели тот самый мотоцикл с коляской из прекрасного путешествия по Хийумаа

— Если в теревне живешь,— говорил хозяин, вводя нас в дом,— никак нельзя без этой техники...

В уютной гостиной Иоханнес вел себя* странно, двигался молча вокруг накрытого стола и, словно следуя каким-то своим мыслям, переставлял с места на место то тарелку с копченой свининой, то хрустальную вазу с брусникой в сахаре; хит

ро поглядывал в мою сторону, и я не мог понять: то ли он смущался, то ли это было лукавство, когда приготовлен сюрприз, но до срока ты о нем ничего не узнаешь.

Сели, и хозяйка водрузила на стол гору пышущих жаром красноватых рыбешек. На самом верху лежала большая, хорошо прожаренная салака. Именно ее хозяин положил на тарелку Хели. И тут все мы увидели на ее спинном плавнике пришитую Иоханнесом бирку.

— Это от твоей доброты рыба стала такой крупной и красивой,— сказал он ей.

Фото наших читателей

Этот снимок я сделал, когда наше субно стояло в порту Дакара. Типичная африканская горожанка. Почтенные матери семейств предпочитают традиционную одежду -- длинную, широкую и несмотря на жару, из очень плотной материи.

Ю. ЖИТКОВСКИИ