Вокруг света 1986-03, страница 33
вают одежду желто-зеленых оттенков, и тогда с вечера до рассвета длится праздник паг-джин, с песнями, танцами под звуки гонга и плеск волн. Однажды мне удалось вблизи наблюдать за баджао, когда они стояли у берега. Вот вихрастый мальчонка бережно переносит с лодки на лодку коптящую лучину. Его сверстники азартно играют в кости. О чем-то оживленно переговариваются женщины, перегнувшись через борт и полоща белье. Беременная молодуха старательно затачивает края бамбуковой палочки — придет время и повитуха перережет ею пуповину. На одной лодке обедают: хозяйка осторожно снимает с жаровни глиняный горшок с дымящейся похлебкой и ставит на циновку. Вокруг рассаживаются домочадцы... 31 На соседней отец семейства раскладывает на крыше навеса сети — просушить. Ночью, когда семья ляжет спать в хижине на большой лодке — липа, он с товарищами на рыбацком челне-дапанге уйдет к коралловым островам, туда, где любит прятаться рыба. В лодке обычно двое — гребец и добытчик. Добытчик стоит на носу с бамбуковым удилищем или гарпуном, его напарник сидит на веслах. Ослепляя светом фонаря рыбу, гарпунщик метко бьет ее гарпуном... За жемчугом тоже отправляются вдвоем: отец с сыном, братья или соседи. Привязав к поясу корзину, ныряльщик погружается в воду, чтобы поднять сотни раковин и среди них отыскать одну, драгоценную в которой рождается жемчужина, схожая с лунным светом. Техника добычи раковин не изменилась за века. Главные качества ловца жемчуга все те же: выносливость, смелость, здоровые легкие и приметливый глаз. Если повезет, море отдаст ему редчайшую золотистую раковину «глория марис» («морская слава»), очень ценимую. Ради этого часами и ныряет смельчак. Искусству дышать под водой научил его отец, а он, в свою очередь, передаст его детям. В центре Манилы, на улице Сан-та-Крус, есть первоклассный ресторан «Баджао». Цветные паруса у входа — верная приманка для богатых туристов. За один ужин состоятельный клиент платит здесь больше, чем заработает тяжким трудом рыбак-баджао за целый год. Зато в рекламных проспектах можно прочитать: «Баджао — беззаботные дети моря. На берегу баджао чувствуют себя неуютно: они настороженны, молчаливы и, кажется, испытывают одно желание — скорее вернуться туда, где им раздольно и привычно,— в море...» Но ничего в туристском проспекте не сказано о том, что удел баджао — недоедание, невежество и болезни. Что рис для них — роскошь. Что едят они только рыбу и овощи, что мяса не знают вообще. Что нет для них школ и больниц. Что прожиточный минимум значительно ниже официального уровня бедности. Баджао — несколько тысяч отверженных. Им нет места на суше. Кто даст им землю, чтобы возделывать ее? Кто снабдит средствами? А море, их единственный кормилец, с каждым годом становится скупее. Некоторые баджао пытаются перейти к оседлости. В деревне Туг-калан, где насчитывается около ста хижин, даже появилась маленькая школа, где детей учат счету и письму. На крохотном коралловом атолле, что остается незалитым в часы прилива, сделали спортплощадку. Но даже перешедшие к оседлости баджао ставят свайные «хоромы» в море: под полом бьется волна, у порога— суденышко с цветными парусами. Жизнь их крепко связана с морем. После ужина все мужское население оседлой деревни уходит за рыбой и, если повезет, возвращается с добычей к рассвету. Вечереет. Небо быстро наливается синевой. Уже слабо различима зеленая бахрома пальм. В хижинах зажигают масляные светильники. Пора в море... Архипелаг Сулу— Москва |
