Вокруг света 1986-06, страница 41

лыжня в ночи

Страницы из дневника руководителя полярной экспедиции газеты «Комсомольская правда».

9 февраля. Утром — мгла. Потеплело- минус 32 градуса. Обычно ее называют — белая мгла, но теперь, может быть, вернее сказать: черная мгла. Это рассеянный свет, заливающий, словно молоко, весь снежный и ледяной рельеф. Холм не отличить от ямы. Во всех северных лыжных маршрутах нам досаждала белая мгла. После ночных переходов теперь понятно, как бороться с ней: первый в цепочке должен зажечь фонарь, и лучи света как бы разрушают мглу — контуры препятствий становятся различимыми.

Первый переход, первые пятьдесят минут движения кажутся поче-му-то самыми длинными. На втором — подошли к каналу.

Первым идет Василий Шишкарев. Я — за ним. Василий направляет луч фонарика по сторонам, мы оба вглядываемся в освещенные места, но обхода не видно. Подходят остальные парни. Замыкающий — врач Миша Малахов. На дрейфующем льду он с нами впервые. Но уже в самом начале пути благодаря своему немалому туристскому опыту, ловкости разностороннего спортсмена Миша прочувствовал, что же такое тонкий морской лед.

— Миша, пробуй,— говорю Малахову.

Вступает в ход схема, которая оп-робывалась десятки раз. Малахов осматривается, освещая препятствия фонариком. Лыжной палкой пробует перед собой лед. По-видимому, можно переходить, не снимая рюкзака. У нашего берега — как бы ступенька вниз. Там поджатый твердый лед серого цвета. Напротив то же — клин серого льда,

обращенный острием к нам. Тот, противоположный, берег похуже нашего: там ступенька повыше, а серый заберег узок и менее прочен. Между твердыми краями лежит нилас — тонкий лед. Опасность длиной полтора метра. Ловкие отработанные движения, и Малахов на клине. Теперь — Леденев. Все сказанное о Малахове можно отнести к Леденеву. Плюс наличие опыта перехода к Северному полюсу 1979 года. Но минус какое-то странное недоверие к тонкому льду, которое возникло у него после недавнего купания Шишкарева.

Я иду третьим и не вижу трудностей. Я уступаю парням в ловкости и тяжелее их, так что мой пример пока — самый убедительный. Кон-дратко — четвертый.

Забираюсь повыше, на лед, чтобы следить за переправой. Трое парней — крепкие, сильные, ловкие — страхуют.

— Юра, левой ногой делай длинный шаг, потом — правой. Левая лыжа носком и пяткой закрепляется,— кричу Хмелевскому. Он плохо видит, и в темноте почти слеп.

Он поставил левую лыжу как надо. Но потом перенес тяжесть тела на правую ногу, и пяткой правой лыжи проломил лед. Но... не все еще потеряно. Необходимо только быстрее двинуться вперед. Юра почему-то, наоборот, отклоняется назад: рюкзак, конечно, тянет вниз. В поисках опоры Юра сдвинул вперед левую ногу и перенес тяжесть на нее. Пяточка и этой лыжи проломила лед, и вода набегает на прогнувшийся воронкой нилас. Нужно рвануться вперед, бросив себя

ДМИТРИЙ ШПАРО

на парней, на их протянутые вперед руки. Сколько раз бывало: Шишка-рев, последний на переправе, бежит по ниласу, лед за ним проламывается, но Василий как бы опережает черный движущийся разлом.

Но сейчас как по наклонной Юра медленно пошел в воду. К счастью, его успели подхватить... Хорошо, что всех четверых выдержал этот серый заберег.

7 марта. На седьмой ходке чуть отстал. Леденев и Малахов — замыкающие— видели мои мучения с обмороженной ногой. Но шесть часов шел отлично, хотя вчера едва плелся. Спасибо Малахову — помог мне. Фактически поставил на ноги.

С барьера торосов увидели долгожданные домики. На восьмом привале любовались ракетами. Был виден весь их полет: от земли до высшей точки взлета.

Подошел Леденев:

— Я хочу побежать вперед, отогреть камеру и снять финиш.

Шишкарев — против. Надо прийти всем вместе, и нечего устраивать «театр». Мнения разделились, и все-таки Володя побежал. Пошли за ним, расстроенные размолвкой. Через 10 минут я сказал товарищам:

— Не надо ссориться. Вон последняя гряда торосов. Давайте остановимся и поздравим друг друга. С победой. Ведь покорили и полярную ночь, и Полюс относительной недоступности. На «СП-27» нас будет уже не одиннадцать, а двадцать семь.

Все 58 дней, все пройденные 700 километров мы двигались цепочкой, каждый на своем месте. А теперь первый раз пошли фронтом. Последний километр шли, касаясь друг друга. Если бы не лыжные палки, взялись бы, наверное, за руки.

Передано по радио с дрейфующей станции «СП-27».

39

к ПОЛЮСУ НЕДОСТУПНОСТИ

2 апреля 1941 года в 21.00 по московскому времени мы тепло простились с гостеприимными зимовщиками, и наш самолет, пробежав более двух километров, тяжело повис в воздухе.

...На широте 74°15' картина льдов резко изменилась. Пошли многолетние паковые льды. Огромные ледяные ноля с мощными торосами оглаженных форм резко выделялись среди других видов льда. Пока все знакомо. Сюда мы неоднократно ходили в ледовую разведку.

В 8.00 3 апреля, на широте 77°45', долготе 185°00', мы перешли границу. Дальше начиналась область, где никогда не бывал человек!

Все чаще и чаще я беру высоты солнца и за пять минут до расчетного места объявляю:

— Прошу приготовиться к посадке!

Черевичный, блестя глазами, кивает головой и, показывая на хаотические нагромождения льда, виновато пожимает плечами.

— Пройдем вперед! Там что-то белеет,— говорит он.

' i*рез с«мь минут мы — над замеченной льдиной. Это Оольшое поле старого образования, зажатое со всех сторон, как кольцом, тяжелым паковым льдом.

— Что же, пошли?

— Пошли! — одновременно отвечаем мы с пилотом Каминским; и я сбрасываю на лед дымовые бомбы, чтобы легче найти льдину при заходе на посадку.

...Низко, почти чиркая зубчатые хребты ледяных валов широкими лыжами, покачиваясь с крыла на крыло, чтобы обойти отдельные пики торосов, самолет перескакивает последнюю гряду и, мягко коснувшись снежной поверхности, стремительно бежит по полю...

Не выключая моторов, мы выскакиваем на лед.

Купаясь в ослепительных лучах солнца, гордо плещется водруженное нами пурпуровое знамя Родины. Неопи суемое, радостное состояние!

Буйная радость постепенно уступает место осторожной, но уверенной деловитости. Быстро осматриваем льдину и ставим машину так, чтобы при первых признаках сжатия льда подняться в воздух. После осмотра все собираемся у самолета. Гидролог Черниговский, весь закутанный в меха, стучит ногой по льду и, горн глазами, говорит:

— Вот он, район «полюса недоступности»! Наш, советский!

Штурман В. АККУРАТОВ «Вокруг света», 1947 г.