Вокруг света 1987-06, страница 60цо ее приобрело выражение полного безразличия. Не разжимая губ, тетушка Синэм произнесла: — Ты что, спятил? Сматывайся немедленно! — Тетушка, куда его отвезли? — Дурень, они объявили награду за твою голову! Баслима укоротили! Торби никогда не думал, что Баслим может умереть, хотя тот не раз говорил ему об этом. — Нюхачи! — прошипела тетушка Синэм. Торби встрепенулся и бросил взгляд через плечо. По тротуару лениво брели двое патрульных. Бежать было некуда: впереди тупик, сзади полиция. Оставалось только шмыгнуть в кабаре, но если хозяин увидит там простолюдина, да еще в набедренной повязке, он сразу же позовет полицию. И все-таки это был единственный выход. Торби повернулся к полицейским спиной и проскользнул в тесное кафе. Никого. Прямо у дверей стояла стремянка, а на ней — ящик со светящимися буквами, из которых слагались имена звезд кабаре. Идея, осенившая Торби, наверняка преисполнила бы сердце Баслима гордостью за своего питомца. Юноша схватил стремянку и ящик и снова выбежал на улицу. Не глядя на патрульных, он поставил лесенку в ярко освещенный шатер, венчавший вход в кабаре, и взобрался на верхнюю ступеньку. Его торс и ноги были залиты светом, но голова и плечи оказались в тени. Торби принялся как ни в чем не бывало снимать буквы и крепить на их место новые. Патрульные остановились за его спиной. Подавляя дрожь, Торби продолжал со скучающим видом заниматься своим делом. — Вечер добрый, сержант,— услыхал он голос тетушки Синэм. — Привет. Какие байки сегодня травим? — Никаких баек, правда и только правда. Ждет вас прекрасная юная дева, сержант. Дайте-ка ладонь, я прочту там ее имя. — Не надо, а то меня жена растерзает. Да и не до болтовни мне сегодня,— сержант бросил взгляд на юношу, задумчиво почесал челюсть и добавил: — Мы ловим выкормыша старого Баслима. Может, видела его? — Да уж сидела бы я сейчас тут, попадись он мне,— ответила она. — Что ж, нет так нет.— Сержант повернулся к напарнику.— Рой, поди проверь кабаре. Не забудь заглянуть в клозет. Младший патрульный убежал, и сержант снова посмотрел на юношу. Глаза его возбужденно сверкнули. — Вот ведь как скверно получается, тетушка Синэм. Ну кто бы мог подумать, что старый калека Баслим шпионит против Саргона? — Да уж не говорите, сержант. А правда, что он сдох от страха? — Нет, старик просто знал, что его ждет, и вовремя отравился. — Зачем же тогда надо было его укорачивать? — Закон есть закон. Слава богу, хоть мне не пришлось в этом участвовать.— С этими словами он снова поднял глаза на Торби, голову которого окутывала густая тень. Подошел напарник, и сержант медленно двинулся прочь.— Счастливо,— бросил он, уходя.— Так что если увидишь сосунка, покличь нас. — Заметано,— пообещала гадалка. Патруль был далеко, и Торби хотел уже спускаться на землю, как вдруг чья-то рука вцепилась ему в лодыжку. — Что ты тут делаешь?! Торби вовремя сообразил, что это всего лишь хозяин кабаре. — Чего шумите? — не опуская глаз, проговорил он.— Сами велели мне вывеску сменить, деньги заплатили, а теперь... — Я? Заплатил тебе? — А то кто же? — Торби посмотрел вниз, изобразил удивление и воскликнул: — Эй, да вы совсем не тот человек, который меня нанял! — Уж это точно. Слезай-ка оттуда.— Человек отступил в сторону, и Торби спустился на землю.— Не знаю, что за идиот велел тебе менять вывеску... Ба! Да это же сын нищего! Торби увернулся от пытавшихся схватить его рук и бросился бежать, виляя между пешеходами. «Когда меня не станет, ты должен будешь найти одного человека и передать ему сообщение»,— вспомнились юноше слова отца. Сержант Подди только что подтвердил давнюю догадку Торби: Баслим действительно был разведчиком. Значит, вся та бессмыслица, которую старик внушил ему в последнюю ночь, представляла собой важную информацию. Что ж, если Баслим не успел передать ее по назначению, это сделает он, Торби. Он поможет отцу достойно завершить дело всей его жизни и отомстит Саргону, оставив его в дураках. А потом пусть укорачивают сколько влезет. Только бы «Сизу» еще стоял в порту! Как это узнать, к кому обратиться за помощью? Зигги? Этот за два минима родную мать продаст. Может быть, кто-то из друзей Баслима? Единственным надежным человеком, жившим поблизости, была мамаша Шаум. Она давала им приют в те ночи, когда полиция пускала в катакомбы рвотный газ, а для Торби у нее всегда находилось доброе слово и глоток воды. Мамаша Шаум жила в доме, пристроенном к ее лавке, недалеко от служебного входа на космодром. Через полчаса Торби добрался до нужной ему крыши и остановился, не зная, что делать дальше. Войти через дверь он не отваживался. Черный ход тоже не годился: в кухне звучали голоса нескольких человек. Небо посветлело, и Торби удалось разглядеть слуховое оконце. Оно было забрано сеткой, но Торби кое-как сумел отодрать ее, в кровь исцарапав руки. Он протиснулся в отверстие, едва не застряв, и перевел дух. Потом приладил на место сетку и принялся ползать по чердаку в поисках люка. Тот оказался запертым изнутри. Торби огляделся, подобрал толстый стальной прут и принялся что есть сил давить им на сучок в дощатой дверце. Наконец сучок вылез из своего гнезда, как пробка из бутылки. Торби заглянул в отверстие. Ему повезло: люк вел прямо в комнату. Разглядев спавшего на кровати человека, юноша сунул в отверстие палец, нащупал задвижку и открыл ее. Человек на кровати не шевелился. Торби повис на кончиках пальцев и спрыгнул на пол, стараясь шуметь как можно меньше. Мгновение спустя одеяло отлетело в сторону, и Торби увидел дуло пистолета. — Долгонько же ты сюда добирался,— послышался сердатый женский голос.— Я уже целый час не сплю из-за твоей возни. — Мамаша Шаум? Не стреляйте! — Господи, сын Баслима! — вскричала женщина, вглядываясь в лицо Торби.— Почему ты здесь, мой мальчик? — Мне больше некуда было пойти. Мамаша Шаум нахмурилась и встала с постели прямо в ночной сорочке. Прошлепав по полу босыми ступнями, она подошла к окну и выглянула на улицу. — Куда ни плюнь, везде нюхачи,— проворчала она.— Ночью тут каждую лавку по три раза проверили. Ты поднял такой шум, какого не было со времен стачки на заводе. Давно ты ел? — Не помню. Но я не голоден. Скажите, «Сизу» еще не улетел? — Откуда мне знать? Впрочем, вчера сюда заглядывали двое из экипажа. А почему ты спрашиваешь? — Мне надо передать кое-что капитану. — Боже мой! Сначала он бесцеремонно будит старую женщину, подвергая ее риску лишиться не только лицензии, но и самой жизни. Он грязен и голоден как волк, он будет вытираться ее полотенцами, и это при нынешней обдираловке в прачечных! Он наестся за ее счет... А теперь еще выясняется, что она должна высунув язык бегать по городу и искать ему капитана. Хорошенькое дело! — Ничего, обойдусь уж как-нибудь без еды и умывания. Но капитан Краузо должен встретиться со мной. Это вопрос жизни и смерти. — Видали? Он смеет помыкать мною в моем собственном доме. Ну ладно, вот что я тебе скажу: надо подождать. Сегодня кто-нибудь из команды наверняка заглянет ко мне в лавку.— Она повернулась и вышла из комнаты. Вскоре мамаша Шаум вернулась, неся ломоть хлеба, кусок мяса и кувшин молока. Положив снедь на стол, она снова куда-то ушла, но тотчас опять заглянула в комнату.— Доедай живо! Полиция снова шерстит все дома в округе. Лезь сюда. |