Вокруг света 1988-01, страница 13

— Но чтобы правильно определить состав материнского молока,— подытоживает Йозеф Томан,— необходимо исследовать его не менее, чем у сотни здоровых животных. Не поедешь же в Африку из-за этого.

Позднее я узнал, что и от антилоп куду мали на сегодняшний день в Зоо-Сафари родилось более 150 детенышей, а на маленьких антилоп кобус лехе уже ведется целая племенная книга — их здесь самое большое стадо в мире.

Всего на земле обитает 171 вид парнокопытных животных, а состав материнского молока известен лишь у 15. За последние несколько лет в Институте защиты генофонда изучен состав молока еще у 5 видов этих животных...

Наш разговор был прерван появлением Юрия Вагалы. Заведующий ветеринарной больницей не выказывал после трудной операции и тени усталости.

— Думаю, все будет нормально,— сдержанно произнес он, снимая халат.— Жива останется Аида, побегает еще. Прямо скажу, в ветеринарной практике зоопарков благополучный исход такой операции — событие значительное...

А я в тот момент подумал о том, что, наверное, и сам факт создания «Африканского Сафари» тоже не отнесешь к событиям рядовым. Когда в 1965 году директором тогда еще обычного зоопарка стал Йозеф Вагнер, он был твердо убежден: зоопарк должен существовать не только для показа животных, но в большей степени — служить сохранению генофонда редких и исчезающих видов. И в первую очередь — тех, что находятся на грани вымирания. А как известно, двурогие белые носороги через два-три десятилетия вообще могут исчезнуть. Но в зоопарке этот вид животных можно сохранить для будущих поколений и вернуть их на Африканский континент.

С 1969 по 1976 год директор зоопарка вместе с чехословацкими учеными совершил восемь экспедиций в Центральную, Восточную и Южную Африку. За эти семь лет в Зоо-Сафари было доставлено 800 животных — все виды зебр, лафа-фов, антилоп, носорогов; 600 редких птиц, несколько сот змей. Антилопы и зебры плыли сначала на судах до Гамбурга, потом по реке до города Колина, затем ехали на машинах. Путь их длился почти два месяца. Белые носороги летели самолетом...

В 1980 году в «Африканском Сафари» начал работать Институт защиты генофонда, о котором я теперь кое-что уже знал. Но меня особенно интересовала судьба белых носорогов...

— Сначала вы должны увидеть Су-ни,— сказал Петр Шпала и, взяв со стола полиэтиленовый пакет, наполненный какими-то сероватыми гранулами, поднялся.— Пойдемте...

Я едва успел познакомиться с сотрудниками его отдела, вернее, сотрудницами: кроме заведующего и доктора Ростислава Покорного, остальные пять человек — девушки. В отделе все члены Союза социалистической молодежи Чехословакии. У нас бы их называли комсо-мольско-молодежным коллективом.

У длинного одноэтажного здания нас лсдал Мирослав Свиталский. Я получил краткую, но красноречивую характеристику Мирослава — влюблен в белых носорогов. В зоопарке он оказался по счастливой для него случайности. Раньше Свиталский был лесорубом. Но вот однажды выдалась очень снежная зима, из-за заносов в лесу работать было невозможно, и лесорубов направили в Зоо-Сафари на расчистку снега. Тогда-то и увидел впервые Мирослав белых носорогов, очень привязался к этим животным, да так и остался в зоопарке.

Видимо, и впрямь можно полюбить носорогов. Но сейчас, глядя на них сквозь толстые решетки из деревянных брусьев, я невольно подумал — приближаться к ним или поостеречься. Белый носорог — второе по величине после слона сухопутное животное, весит оно более трех тонн. Однако эти массивные толстокожие животные оказались довольно общительными и любопытными. При нашем появлении они, громко сопя, поднялись с устланного сеном пола, бесцеремонно просовывали меж брусьев свои мощные рога. Такими при желании можно и кирпичную стену проломить.

Но мои опасения у Мирослава вызвали лишь снисходительную улыбку.

— Да нет,— успокоил он,— они понятливые. Это вот Суни, а рядом с ним Набире. В соседнем загоне — Насы, самая старшая среди них.

— Обязательно познакомьтесь с Суни,— сказал Петр Шпала и, захватив из полиэтиленового пакета горсть гранул, бросил в открытую пасть носорога.— Хотите попробовать? — неожиданно предложил он, протягивая мне пакет. Заметив мою нерешительность, подал пример. Отказываться стало уже неудобно. Беру несколько «воздушных» гранул и... ловлю себя на мысли, что по вкусу они очень напоминают кукурузные хлопья. Что это было на самом деле и почему я должен был познакомиться именно с Суни, выяснилось дальше.

Раньше считалось, что если звери сами выбирают себе корм, то это и есть самое правильное. Мол, уж они-то не ошибутся, возьмут именно то, что им необходимо. И вот, долгое время наблюдая за животными, Петр Шпала несколько усомнился в этом. Например, гориллы из всех фруктов и овощей, которые им давали, постоянно выбирали бананы. Почему? Ответ напрашивался сам собой — бананы вкуснее. Но если так, то неразборчивость в самостоятельном выборе корма наверняка повлечет за собой нехватку в организме животных белка, минеральных солей или витаминов. А это приведет к болезням и может отразиться на потомстве. Тем более известно, что в зоопарке звери живут в иных условиях, чем на природе. И даже если привозить им привычней корм из Африки, здесь некоторые составляющие все равно могут не усваиваться.

Поэтому надо было сначала изучить, чем питались звери у себя на родине, а затем найти равноценную замену содержавшимся в природном корме веществам. Именно этой проблемой не один год и занимался отдел Петра Шпалы. Перепробовали не один десяток видов таких