АЛЕКСАНДР МИЛОВСКИЙ Фото автора

ШР

Протоптанная в глубоком снегу тропинка была очень узкой, и ступать приходилось шаг в шаг, поэтому двенадцать километров по ущелью мы шли уже более трех часов. Ориентиром служил белевший вдали Бочохский хребет.

— Теперь недалеко,— подбадривали братья Алимагомед и Гусен Султановы, вызвавшиеся проводить меня в Шаитли, на народный праздник игби. Тропка петляла по берегу звонкой горной речки, пересекая ее порой по обледенелым мосткам. Схваченные морозом мельчайшие брызги сверкающим инеем разукрасили выступавшие из воды камни и нависшие над ней ветви деревьев. Иногда поток скрывался под острым краем перекрывавшей его льдины, чтобы с шипением и пузырями вынырнуть несколькими метрами ниже. Такие места очень опасны, случись оступиться и упасть в воду — из-под льдины, если затянет, уже не выбраться.

— Вчера из-под такой наледи я вытащил полуживую косулю, теперь отогревается у меня дома,— сообщает младший из братьев, Гусен, вернувшийся недавно после армии в родные места.— Сам по грудь вымок, пока с ней возился. Видно, волки гнали ее по ущелью, и косуля, чтобы спастись, кинулась в реку.

Крупные следы, которые сопровождают нас на всем пути в Шаитли, не оставляют сомнения: волки здесь водятся. А вот и место удачи хищников: у самой тропы на примятом снегу — большие кровавые пятна и несколько дочиста обглоданных костей. Драма, очевидно, разыгралась минувшей ночью. По тому, с каким безразличием относятся к увиденному мои спутники, понимаю, что в здешних местах такая картина — дело обычное, а волки, как, впрочем, медведи, кабаны и туры,— столь же неотделимы от жизни этой природы, как и бурная речка Илан-Хеви или белеющие вдали кавказские вершины. И все же в сгущающихся сумерках невольно прибавляю