Вокруг света 1988-03, страница 47

mm

Весенний лес, когда снег превращается в мокрую обжигающую холодом кашицу, когда каждая ямка заполняется стылой водой, а от проталины к проталине, как говорят, еще шагать да шагать, вышедшие из берлоги маленькие, чуть больше трех килограммов, малыши должны обладать поистине железным здоровьем, чтобы выжить в этой промозглой сырости.

Восстанавливая в памяти все события недавних дежурств у медвежьей берлоги, я понял, что именно там, в берлоге, медвежата проходят серьезную закалку. Когда медвежата маленькие, медведица кормит их молоком досыта. И при кормлении детеныши располагаются прямо на теле у матери, где им уютно и тепло. Но как только медвежата подрастут, они начинают так донимать мать попрошайничеством, что медведица бесцеремонно сбрасывает их на холодное дно берлоги, а сама ложится на живот. Медвежатам ничего другого не остается, как пристраиваться сбоку, выбирать местечко потеплее, да только сквозь толстую медвежью шерсть тепло не проходит. Вот и греется медвежонок, так сказать, за счет собственных ресурсов. И чем взрослее становятся медвежата, тем более жестко обращается с ними мать. Так постепенно они закаляются, привыкают к холоду — ведь в медвежьей берлоге, особенно в верховой, не очень-то тепло.

Из берлоги медвежата выходят тогда, когда уже прошли этот своеобразный «курс закаливания», и никакие лужи им

уже не страшны, лишь бы была возможность обогреться. Медведица-мать, после того, как сама выберется из берлоги, внимательно следит за своими детенышами и часто на проталинах ложится на спину или на бок, давая возможность медвежатам согреться и подкрепиться молоком.

На следующий день я решил продержать медвежат в палатке, пока снег в лесу не растает. Но реакция следования оказалась стойкой. Да и впоследствии медвежата ни на кого меня не променяли, хотя встреч с другими людьми и даже с медведями было достаточно.

Так бродили мы с медвежатами в лесу два лета. В это время года медведю в лесу раздолье. В припойменных сырых местах густо разрослись сныть, медвежья дудка, а в суходольных лугах — злаки, иван-чай. Этими растениями в основном медведь и питается. Хотя ест еще и листья многих деревьев: лещины, клена, рябины, а особенно любит листья осины, может кормиться ими несколько дней подряд, заламывая для этого молодые деревца. На полянах, вырубках лакомится спелой лесной малиной. Причем растения медведи едят по-разному. Если это низкая трава, то пасется на ней медведь как корова. А если высокая, например иван-чай,— то он присаживается у зарослей, свободной передней лапой загребает сразу несколько стеблей, подтягивает их к себе и откусывает макушки. Но при всем многообразии медвежьих повадок, ничто не было для меня столь

удивительным, как то, что мои подопытные медвежата частенько поднимали морды и ревели, обмениваясь таким образом звуковыми сигналами со своими сородичами.

Из литературы да и из собственного опыта я знал, что если медвежонок попадется в лапы крупному медведю, то ему несдобровать: взрослый медведь может даже съесть малыша. И медвежата очень боялись старших своих собратьев и их запаха. Но однажды осенью, во время кормежки медвежат на овсяном поле, пришел взрослый медведь средних размеров. Я в это время расположился на лабазе — сиденье из жердей, построенном на раскидистой березе у самого поля. Отсюда было удобно наблюдать за кормящимися медвежатами, да и комары меньше одолевали.

Подошедшего медведя я услышал первым, а потом и увидел пришельца. Медведь, в свою очередь, обнаружил на поле медвежат, но близко к ним подходить не спешил — потоптался на месте и бесшумно лег, вытянув вперед лобастую голову. Медвежата тем не менее почуяли недоброе, зафыркали и бегом бросились к лесу. По-видимому, до них дошел запах медведя. Слышно было, как они с шумом полезли на дерево. Медведь слушал их возню, высоко задирая вверх голову, нюхал воздух, но с места не вставал. Медвежата взобрались почти на самую вершину старой ели и затихли. Тогда медведь медленно встал, не торопясь развернулся и пошел к дереву, на котором сидели медвежата. Понюхал их следы на земле, потом ствол дерева и негромко, как-то миролюбиво фыркнул. С макушки ели послышалось дружное ответное фырканье. И тут начался концерт. Медведь начал фыркать, чмокать, кашлять, свистеть носом, икать!..

Звуки он издавал без особого напряжения, спокойно, уверенно. И сверху также потоком лились всевозможные «фырканья», и этот «концерт» длился целую минуту! Я впервые слышал, как обмениваются звуковыми сигналами незнакомые медведи, и только теперь понял, что все рассказы о том, что медведь — зверь молчаливый, не совсем верны. Позже я убедился, что звуковые сигналы в жизни медведей значат очень много. Особый позывной сигнал издает медведица-мать, и малыши ее слушаются. Перекликаются между собой медвежата в семье, и это помогает им держаться вместе. Обмениваются звуковыми сигналами друг с другом самцы, а также самец с самкой. Вот и получается, что медведи «разговаривают» и тонкий слух этого зверя предназначен не только для того, чтобы вовремя определить возможную опасность, но чтобы слышать и понимать друг друга.

Работа, проведенная в Центрально-лесном государственном биосферном заповеднике, позволила узнать много новых, интересных сторон жизни бурого медведя. Непростая она у него оказалась — трудная, порой жестокая, но ни на какую клетку с самой изысканной пищей не променяет этот зверь вольную лесную жизнь, полную опасностей и невзгод.

Калининская область

, |