гул стих. Берега вновь двинулись, пошли назад.

У островков Кораблик и Барочка суда встретила пулеметная очередь. Но они прибавили скорость и, отстреливаясь, миновали засаду.

К Усть-Енисейскому порту подходили 22 августа на рассвете. Впрочем, порт — это громко сказано. На крутом берегу в зеленой шапке тундровой травы стоял только длинный барак строительного отряда, придавленный к земле мутным небом.

Смутное чувство тревоги толкает людей друг к другу, сбивает их на палубе. Морских пароходов не видно. Прошли они Карское море или застряли в нем?

На берегу возле воды штабеля досок и бревна для причала. Строительство здесь ведется не первый год, да все никак не завершится. Тундровой траве, чтобы расцвести и увянуть, достаточно двух летних месяцев. Для сооружения причала их не хватает.

Мецайк на шлюпке отправился на берег.

— Что с моря слышно?

— А ничего,— ответили ему.— Что может быть слышно? Телеграфа-то у нас нет...

Вечером Мецайк созвал капитанов.

— Что будем делать? Моряков не видно. Связи нет. Сколько ждать — неизвестно. Да и ждать ли?..— Он умолк, оставляя людям возможность обдумать его слова.

— Надо вернуться в Дудинское и ждать там. Там есть телеграф,— раздались нестройные голоса.

Мецайк шевельнул бровями, обвел взглядом капитанов и спокойно сказал:

— А если наоборот: все остаются здесь, включаются в строительство причала, ремонтируют трапы и сходни для грузовых работ. А я на «Ангаре» отправляюсь на Диксон.

Он снова замолчал, ожидая возражений. Их не было, и Мецайк продолжил:

— Выясню обстановку. Дам знать, что мы здесь. Возможно, моряки уже на Диксоне, но не могут выйти на енисейский фарватер. Мы их проводим. В Дудинское возвращаться нет смысла: сожжем топливо и снова придем сюда.

Через несколько дней Мецайк привез с Диксона весть: моряки в пути, скоро будут на Енисее, их проведут гидрографы.

Однако прошло еще несколько дней. Только 5 сентября на горизонте Усть-Енисейского порта показались первые пароходы: «Соловей Будимирович» и «Маймакса».

Речники радовались, но Мецайк был мрачен. Его опытный глаз сразу отметил: ватерлиния на пароходах значительно выше уровня воды. Выходит, трюмы не загружены?

Загремели якорные цепи.

— Поехали к морякам,— пригласил Мецайк своих капитанов. Через несколько минут вахтенный встретил их у борта и провел в кают-компанию «Соловья».

Здесь речников уже ждал высокий хмурый человек. Это был капитан. Пока обменивались приветствиями, в кают-

компанию быстро вошел широкий, плотно сбитый моряк в кожаной тужурке.

— Захаров,— окинув взглядом речников, представился он.— Комиссар парохода.

— Долгонько, однако, вы возились,— сказал Мецайк, все еще не решаясь впрямую задать вопрос о сельхозмашинах.— Мы уже две недели здесь. На Диксон специально ходили, чтобы узнать, где вы.

Захаров не обиделся.

— Не наша вина, товарищи. Ждали транспорта из Англии. Только зря ждали. В последний момент англичане отказались торговать с нами. Пришлось идти порожняком.

— Вы что?! — взорвался Мецайк.— Мы привезли пушнину, лен...

Перед глазами его стояли мужики на берегу Енисейска, лодка с сохатиной...

Захаров вновь развел руками.

— Лен мы заберем, а пушнину берегите до следующего раза.

— Как людям объяснить, что произошло? — с тоской спросил кто-то из енисейских капитанов.— Выходит, напрасны наши труды?

Но Мецайк уже взял себя в руки.

— При любых условиях не напрасны,— строго заметил он.— Теперь все убедились: плавание на Енисей морем вполне возможно.

Енисейцы быстро перегрузили на морские суда лен и 8 сентября отправились в обратный путь. Успешно прошла погрузка и на Оби: более десяти морских пароходов заполнили трюмы зерном. Трудным было для речников возвращение домой. На подходе к деревням вновь видели они на берегу людей, приветственно машущих руками. Но суда проходили мимо...

Как никто другой, Мецайк понимал: навигация малоуспешна. Но если смотреть шире, с позиций будущего, было очевидным: советские моряки могут ходить по Северному морскому пути. Перевозки по этой трассе должны стать регулярными, не то что до революции, когда они носили случайный характер и зависели от отдельных предпринимателей.

1 октября 1920 года «Соловей Будимирович» возвратился в Архангельск. Спустя два дня начали подходить пароходы, взявшие груз на Оби.

В тот же день вечером на заседании Совета Труда и Обороны, которое вел Владимир Ильич Ленин, состоялся разговор о вывозе продовольствия из Сибири. А уже в 1921 году в устьях сибирских рек начались регулярные товарообменные операции. Активно участвовал в них и «Соловей Будимирович», переименованный в ледокольный пароход «Малыгин». Спустя некоторое время Советской России был возвращен ледокол «Святогор», получивший название «Красин».

Сейчас навигация на западном участке Северного морского пути, на Оби и Енисее, круглогодичная. С 1985 года в ней участвует и ледокол «Капитан Мецайк».

Красноярск — Москва — Архангельск

Я

— точки сброса с самолетов продуктов и горючего по маршруту экспедиции.

А. ШУМИЛОВ, ответственный секретарь экспедиции Фото А. БЕЛЯЕВА, _и_ В, СНЕГИРЕВА, Д. ШПАРО

Лыжня

через

Сотни километров остались уже позади, а впереди — тоже сотни. Такого история Арктики еще не знала — лыжный переход через Ледовитый океан. Без нарт, без собачьих упряжек — только рюкзаки за плечами.

Они стартовали с острова Комсомолец, самого северного острова архипелага Северная Земля. До полюса — тысяча километров, но полюс для них — только промежуточная цель. Финиш — по ту сторону океана, на острове Элсмир, в архипелаге Королевы Елизаветы.

К заветной точке пересечения меридианов человечество стремилось веками. Фритьоф Нансен, адмирал Макаров, Фредерик Кук, Роберт Пири, Георгий Седов, Руал Амундсен... Кто не знает эти имена? Всего восемь десятилетий

16