Вокруг света 1988-10, страница 41

г

Когда-нибудь должны все же закончиться эти бесконечные горы! Идем на запад и на юго-запад, в центр страны. Но ни одной деревни, даже охотничьей лесной хижины. Ни одной!

...Когда раздалась автоматная очередь и все мы бросились на землю, я не сразу пришел в себя. Подумалось: вот и конец, дальше не пройдем...

Еще несколько очередей... Мы ждали, и каждый держал оружие на изготовку. Снизу, из долины, откуда неслись автоматные очереди, вдруг прозвучало громко и решительно :

— Сдавайтесь! Вы окружены сандинистскими войсками! Сопротивляться бессмысленно! Выходите, бросайте оружие, руки вверх! Сдавайтесь! Вам сохранят жизнь!..

Вот и все.

Радость охватила нас всех, несказанная радость. Все мы готовы были броситься в объятия — свои! Но я приказал:

— Оружие оставить на месте. Руки вверх, и выходим один за другим. Мы — в форме «контрас». Потом все объясним.

— А если это засада? Если это — «контрас»?

Не знаю почему, но я в тот момент был убежден, что перед нами наши.

— Пойду первым,— сказал я.— А вы смотрите. Если все в порядке, выходите за мной.

Честно скажу — страх во мне был, когда я, бросив оружие, с руками, заложенными за голову, пошел вниз.

Я шел спотыкаясь, глядя перед собой, но никого не видел. Вдруг из-за кустов шагнуло несколько человек в защитной сандинистской форме. Я непроизвольно опустил руки и тут же услышал:

— Руки за голову, бандит! Где остальные? Сколько вас?

Я снова заложил руки за голову и ответил круглолицему

парню, наверное, такому же лейтенанту:

— Нас десять. Сейчас выйдут, боятся засады...

— Подождите здесь! Обыщите его!

— Мы не «контрас»! Мы—сандинисты...

— Разговоры потом,— перебил он меня.— Отведите его.

Что тут делать? Я решил ждать, пока все выйдут, чтобы успокоить ребят. Они выходили один за другим, их обыскивали и подводили ко мне.

— Все? — разочарованно спросил лейтенант.

— Все,— ответил я.

— Вы что, старший? — спросил он.— Главарь ихний?

— Слушай, парень, можешь ты выслушать несколько слов? Мы выполняли специальное задание. Возвращаясь, сбились с пути. Не ели нормально уже недели две. Люди полуживы. Давай отправляй нас в населенный пункт. Я скажу, с кем связаться. Тебе все станет понятно.

— Насколько мне известно, никто здесь никаких «специальных заданий» не выполнял. Это первое. На вас форма «контрас». Это второе. А третье — я не уполномочен вести с пленными переговоры. Доберемся до города — посмотрим.

— А куда нас отправят? Где мы вообще? — спросил я.— И еще — ребятам поесть бы что-нибудь.

— Мы...— он колебался мгновение, но, поняв, что военной тайны здесь быть не может, сказал: — Мы недалеко от Сан-Хуан дель Норте. Ближайший город Эстели... Или Халапа, или Матагальпа.

«Прошли горами километров двести»,— подумал я, и меня качнуло. Сколько мытарств позади, а теперь нам еще и не верят.

Еду, однако, принесли. Но я не позволил ребятам много есть: знал, что желудки много не примут. Потом нас отвели во временный лагерь подразделения, которое прочесывало местность.

Здесь было несколько машин. Нас должны были рассадить и под охраной доставить, пока суд да дело, в Сан-Хуан дель Норте.

И тут из группы бойцов, которые только что возвратились,— может, устраивали засаду с другой стороны,— отделяется парень. Приблизившись, он всматривается мне в лицо.

— Ах ты падаль! — вдруг кричит он, лицо искажено яростью.— Негодяй, собачья душа! Я пристрелю тебя, как гиену! Я его знаю, ребята! Он на самом деле был в санди

нистской армии. Я его хорошо знаю. Вот где он очутился!

И мой ближайший друг Рауль, любимый товарищ, брат названый, заехал мне ручищей в физиономию. И стал выхватывать револьвер.

— Его зовут Маноло Барриос. Я когда-то был его другом, а сейчас... То, что случилось, ребята, это сумасшествие, это — предательство...

Рауль едва не плакал от обиды, а я, оцепенев от абсурдности ситуации, ничего не мог рассказать о ходе операции. Не мог. И о задании нашего батальона — тоже. Я только потребовал доставить меня и ребят к командованию.

Мауро потерял сознание, у Гордо началась рвота: нельзя было есть!

И я попросил:

— Поехали скорее, там узнаете, кто мы! Мы все на пределе! А ты,— я обернулся к Раулю,— дурак и щенок. Жаль, что я считал тебя братом...

Рауль было бросился ко мне, но товарищи его придержали. Я отвернулся. Не хотел ничего объяснять и оправдываться. Да и на обиду не хватало сил.

Мы влезли на грузовики...

Ну а дальше — телефонный разговор. Потом всех нас немедленно отправили в больницу в Сан-Хуан дель Норте. Через два дня, когда мы немного пришли в себя, привезли в госпиталь в Чинандегу. Там, прихрамывая, спешил нам навстречу выздоравливающий Маркой.

Рауль отпросился у начальства и примчался в госпиталь, как только стало известно, кто мы. Досада и обида на него прошли не сразу. Такая моя судьба, вечно со мной случается какая-нибудь незадача. Ни за что, ни про что получил от названого брата по физиономии. Но разве не простишь того, кого любишь? Рауль приезжал в Чинандегу, пока мы там торчали две недели. В конце концов я рекомендовал Маркону взять Рауля в наш батальон. И тот обещал подумать.

Потом мне дали две недели отпуска. • Манагуа, семья, дети. Лаура как раз родила третьего сына. И я, конечно, назвал его Раулем.

...Завтра возвращаюсь в свой батальон. Война продолжается, и мое место там.

Перевел с украинского автор