Вокруг света 1988-11, страница 7

Лагерь нерповщиков в Онгоконской бухте. Хватит ли у работников национального парка прав и настойчивости, чтобы удалить незваных «гостей»!

Работает мощная лесорубочная техника. Правда, это санитарные рубки, однако горько видеть подобную картину на охраняемой земле.

та вроде бы запрещена, хотя добыча рыбы колхозам официально разрешается. Промысел нерпы — тоже. Однако администрация парка считает нарушением устройство лагеря в Онгоконской бухте. «Ловить можете, а жить должны в деревне — в Курбули-ке, Катуни или Монахове»,— говорят

колхозникам, они же предпочитают быть поближе к местам промысла. Конечно, устройство промыслового лагеря не украсит природу бухты, ведь там и зверей разделывают, и отходы промысла бросают. К тому же мыс Онгоконский, издали похожий на гигантского лохматого кабана, может

хранить, по мнению ученых, археологические ценности. Хватит ли у работников парка прав и настойчивости, чтобы удалить со своей территории уже обосновавшихся «гостей»? Начал свою деятельность национальный парк с изготовления множества щитов-объявлений. У паромной переправы через реку Баргузин приезжающий видит прежде всего большой щит с яркой надписью: «Посещение национального парка без разрешения администрации запрещено, штраф — 30 рублей». При въезде в парк на шоссе установлен шлагбаум, возле которого всегда есть дежурные, и получить разрешение не составляет труда. Это дисциплинирует людей. Недаром в 1987 году — первом году деятельности парка — на его территории не возникло серьезных лесных пожаров. Загорания были, но их удалось своевременно выявить и затушить при помощи вертолета Ми-8, оборудованного специальным водосливным устройством.

Вспоминаю свои впечатления от путешествия по Святому Носу, они свежи в памяти, лишь накануне вернулся из тайги. Хороши прибрежные боры с густыми зарослями рододендрона (то-то красиво здесь в пору его цветения!), есть участки кедровников и пихтачей, годами, видно, немало бывает ягод, но все-таки более всего врезались в память горестные картины обширных гарей. Лесные пожары прошлись по всему полуострову, особенно свирепствовал огонь в тот год, когда здесь работала лесоустроительная экспедиция из Белоруссии (совпадение, конечно, не случайное...). Справедливости ради надо сказать, что один из современных исследователей Байкала, председатель Байкальского отделения Географического общества В. Н. Моложников, еще в конце 60-х годов писал, что на Святом Носу трудно найти место, не испытавшее влияние огня. Он предрекал тогда дальнейшее усиление пожарной опасности в связи с развитием вольного туризма и оказался прав. В 1981— 1983 годах выгорела подчистую чуть ли не треть лесов полуострова, очень сильно пострадали и заросли кедрового стланика в подгольцовой зоне. Гибель трудновосстановимых при-гольцовых лесов и зарослей приводит к образованию каменистых пустошей, развитию снежных лавин, все это обедняет природу, в частности, животный мир. Именно из-за пожаров покинули полуостров дикие северные олени, меньше стало соболей, белок, глухарей. Что же касается бурых медведей, которыми всегда славился Святой Нос (их изобилие отмечали И. Д. Черский, С. С. Туров и многие другие известные ученые), то главная беда этих животных уже не в пожарах. Вот что писал В. Н. Моложников в 1974 году:

«Если в 20-е годы текущего столетия за один день на небольшом отрезке каменистой литорали Байкала встречали до десятка медведей, то сейчас даже за месяц плавания труд

5