Вокруг света 1989-01, страница 56
нимающихся по должности, людям, украшенных пудрою и шитыми кафтанами. Но, как известно, не на всех тронах сидят Соломоны, то, не будучи убежден доказательствами, не считаю себя и обязанным слепо соглашаться с мнением, что истребление русского флота для России нужно»... — Это сочинение увидит свет уже после нас,— сказал Никольский Го-ловнину,— дай бог, чтоб тогда в пользу это пошло... Кто мог предположить, что для публикации правдивой «крамолы» потребуется 37 лет! Но в тайных списках рукопись Мореходова гуляла среди морских и неморских кругов столицы. Всякий, почитавший труд Мореходова, мог позабавить себя и посмотреть клоунов и фигляров воочию: подходи к главному подъезду Адмиралтейства к началу адмиральского часа 1 и лицезрей разорителей российского флота. Овальный стол, покрытый зеленым сукном. Почтенные, строгие, реже моложавые люди. Нарядные сюртуки, яркие шарфы, золото эполет с шелестящей бахромой. Треуголки, кивера, высокие собольи и лисьи шапки на большом низком столе у самой двери обширной залы, выходящей окнами на галерный двор и Неву. Света, врывающегося в залу через высокие окна, как будто не хватает. Над серединой стола, в высоких узорчатых канделябрах горят толстые молочного цвета свечи. Листы бумаги с председательского стола, возвышенного над овальным, идут по рукам. Ближе к Сарычеву в парадных мундирах сидят непременные члены Департамента. В числе их Крузенштерн, его соплаватель капитан-командор Макар Иванович Ратманов. Головнин с крестьянским лицом и простыми манерами. Сюртук у него расстегнут, сигарой дымит нещадно. Особняком сидит капитан-командор Беллинсгаузен. Этот все пишет и пишет, старательно готовя отчет о плавании к Южному полюсу. Почетных членов намного больше. От самых молодых, капитан-лейтенантов Бестужева, Берха и Горковенко до престарелого статского советника Захарова. В Департаменте представлены все: и флагманы флота, и профессора, и академики разных частей науки... Шепчутся, возмущаются, смеются почтенные вершители судеб российского флота. Одно несомненно: таинственный автор приводит любопытные свидетельства о странном поведении масла на водной поверхности. Опыты, проведенные на каналах Голландии, совершенно удивительны. Одна капля масла, оказывается, покрывает тотчас по вылитии ее на воду площадь в 460 квадратных саженей. Зато вторая капля, брошенная 1 Предобеденный перерыв, во время которого на кораблях выдавалась водка. Сановники Адмиралтейства в это время отправлялись по домам, чтобы «выпить и закусить». Введен по распоряжению Петра I. на воду в том же месте, остается в капельном своем виде без малейшего движения. Далее автор сообщал, что высчитанная им площадь Невской губы от Красной горки до здания Биржи в центре Петербурга содержит 66 тысяч десятин. Между тем площадь, затопленная 7 ноября в прошедшем году в столице и Кронштадте, составила десять с половиной тысяч десятин... После долгих дебатов Сарычев поднялся и, тронув рукой колоколец, призвал сановников к тишине. Никольский дописывал самолично, как всегда, последние строки решения Департамента. Судя по всему, проект советники не одобряли. Но из него же многие узнали вещи курьезные. Например, о том, что масло укрощает морские волны и что опыты над этим проводили или писали о них Аристотель, Плиний, Плутарх. Знаменитый Франклин наблюдал, как стихало волнение меж кораблями эскадры Нельсона, когда нерадивые повара вываливали за борт помои. Академик Озерецковский сообщал о том, что поморы выливают сало за борт, когда волна на море становится страшной. Ловцы жемчуга и моллюсков в Испании, ныряя на дно, берут в рот оливкового масла и выпускают его с глубины. Тотчас поверхность моря над ныряльщиком становится гладкой, и лучи солнца достигают самого дна, что помогает их промыслу. Или такое... Рыбаки знают: где на море рябь пропадает — ищи в глубине косяки жирной сардины и сельди. Зато всех определенно ставили в недоумение последние слова автора проекта: «Масло закрывает воду от действия ветра, который, упираясь в масло, проходит по нему скользко... Академия наук и Морское Начальство могут произвести все это в совершенную известность и определить в точности все действия масла над водою». — Кто из господ советников желает высказать мнение? Поднялся и подошел к председательскому столу сухощавый отставной офицер. Участник первого кругосветного плавания капитан-лейтенант Берх службе предпочел архивную работу и потому числился уволенным в этом чине. Почетным членом Департамента он стал за многие труды по истории. Все помнят дебют историка: «Хронологическая история всех путешествий в северные полярные страны». Но Берх еще не сделал своего выбора. Лишь два года спустя его призовут в опустевшее кресло историографа «к продолжению истории русского флота». Пока же молодой и талантливый Бестужев на своем законном месте. Все у Берха впереди, поскольку меч судьбы уже завис над головой будущего декабриста. Сарычев сделал паузу и громко объявил: — Господин Берх выступит с изъяснением истории петербургских наводнений, дабы тем восполнить пробелы в обсуждаемом проекте. Длинная фраза утомила адмирала. Он перешел в мягкое кресло у самого окна и вместе со всеми стал слушать Берха, изредка поглядывая на укрощенную льдами реку и размышляя о всем невероятии здесь происходящего. — Нельзя сказать, что Петр I, выбирая место для новой столицы, не знал об опасности ее затопления. Из шведских хроник известно, что еще в XI веке в Неве и Ладожском озере уровень воды поднялся так, что река Волхов текла вспять на всем своем протяжении. Правда, и позднее случалось, что Волхов поворачивал вспять оттого, что на порогах в среднем течении Невы образовывался ледяной затор. Население, обитавшее здесь, не заботилось о потомках и не отмечало высоту подъема. Известно лишь, что в 1691 году в шведской крепости Ниеншанц, что при устье Охты, вода поднялась на 25 футов 1 против обычного уровня. Однако постоянное исчисление уровней наводнения стало возможно лишь с 1728 года, когда в Петербурге был построен первый каменный мост. Нашлось место, где можно было поставить черту, чтобы исполнять указ Екатерины I от 21 ноября 1726 года. Этот любопытный документ предписывал фундаменты зданий подсыпать, чтобы основание домов было на один фут выше самой высокой воды, и «для того на строения поставить знаки, о чем в народ и Архитекторам объявить». Так завелся обычай ставить на домах мраморные доски с отметками уровня воды. На Невских воротах Петропавловской крепости после наводнений ставят особые медные доски. Из случившихся примечательных наводнений отметим два. 10 сентября 1777 года вода поднялась в столице на 10 футов и 7 дюймов 2 выше ординара по футштоку, что установлен в канале адмиралтейском. С сего года вошел в употребление обычай при подъеме воды иметь особые сигналы. Указ Адмиралтейств-Коллегии от 22 сентября 1777 года предписывал: «Для наблюдения ж воды назначить из престарелых доброго и исправного штурмана». При угрозе городу палили пушки пять раз, а на адмиралтейском шпице со всех четырех сторон поднимались белые флаги, а ночью фонари... Берх сделал паузу. Скрипуче и размеренно защелкал механизм часов в дальнем углу залы. Густой звон заполнил пространство, пламя свечей качнулось, словно прошел ветер, покончив с прошлым. Берх продолжил: — Последнее наводнение 7 ноября прошлого, 1824 года есть самое высокое за всю историю столицы. В тот недобрый день страшной силы юго- 1 фут — английская мера длины, широко применявшаяся на русском флоте, фут = 12 дюймам = 0,305 метра. Дюйм = 2,54 сантиметра. 2 То есть на 3,23 метра. 54 |
