Вокруг света 1989-02, страница 42

то пылили тракты и проселки, ведущие к дворцам, поместьям и бесчисленным дачам. «Беговая машина» Адмиралтейства работала вхолостую, потому что в эту пору решительно никого отыскать не удавалось, и курьеры, набегавшись, возвращались ни с чем. Потому и в Коллегии не спешили с созданием указа по маслу. До осенних ветров с наводнениями было еще далеко...

На давно полученную из Департамента бумагу некому было наложить резолюцию. Флагманы — члены Коллегии — появлялись редко и избегали настырных столоначальников. Стол № 3, ведавший делами Департамента, и вовсе осиротел. Столоначальник по случаю женитьбы сына «заболел», и всеми делами заправлял его помощник Стольников. Фамилия обязывала, торчать в присутствии ему сам бог велел... Но в этот день явился к службе в Коллегии директор Морского корпуса контр-адмирал Карцов Петр Кондратьевич. Он был давно стар и болен, но кадет и гардемаринов своих школил изрядно. Он не мешкая поставил резолюцию на поднесенной Стольниковым бумаге: «исполнить по заведенному правилу». Теперь можно было готовить бумагу для Департамента отношением, а для прочих указами...

«В Государственный Адмиралтейский Департамент.

Адмиралтейств-коллегия по выслу-шании отношения Департамента от 8 мая с/г полагала:

— Дать указ Главному командиру Кронштадтского порта при содействии Департамента произвести опыт и уведомить оный от себя, а Коллегии доносить только для сведения...»

Стольников обмакнул перо, стряхнул лишнее и принялся строчить дальше. Иногда он останавливался и пытался понять написанное. Это ему не всегда удавалось.

«Дать (и дан) Указ Главному командиру Кронштадтского порта для зависящего с его стороны по сему распоряжения, а в Адмиралтейский Департамент сообщить, чтоб благоволил впредь по сему предмету сноситься в чем признает нужным прямо от себя, как с Главным командиром Кронштадтского порта, так и с Экспедициями Исполнительною и Артиллерийскою...»

Стольников вздохнул и посмотрел в широкое окно. Там от Галерного двора Адмиралтейства под крики и пушечную пальбу выкатился на невский простор очередной линейный корабль «Гангут». Стольников оглядел спины копиистов и украсил самый конец страницы длинным автографом...

НА БОРТУ ПАРОХОДА «СКОРЫЙ». 1 АВГУСТА

Штурман 12-го класса Калимов, управляющий плавучим маяком «Пегас», вышел на Галерный двор Адмиралтейства. За ним, сгибаясь под тяжестью мешков и бочонков с постным

маслом, тянулись его матросы. Казенный пароход Адмиралтейства дымил ярко сверкающей медной трубой. Калимов знал, что пороховому и всякому горючему грузу не место на огнедышащем пароходе. Но замешкаться с доставкой пакета из Коллегии никак нельзя. К тому же и груз был срочный. Потому и отказался штурман от телеги, предложенной адмиралтейским интендантом.

Каждый год в конце лета, когда сумрак петербургских ночей сгущался уже до черноты, на подходах к Кронштадту ставился плавучий маяк «для сжения огней». Потому командир плавмаяка получал в Артиллерийской и Хозяйственной экспедициях разные фальшфейеры и смоляные факелы, а также керосин для ламп. Факелы на маяке зажигают в ветреную ночь, в штиль же вздувают лампы, а фальшфейеры жгут по особому случаю, когда какой-нибудь заблудший шкипер упрямо полезет прямо на «Пегас», стоящий у самой кромки Английской отмели. Когда с форта Кроншлот рявкает «зоревая» пушка \ факелы и лампы гасят. И так до самого ледостава. Служба тихая, спокойная. На зимний отстой «Пегас» отводили в Рамбов², а у Калимова начиналась спокойная семейная жизнь...

Дул свежий ветер, и брызги от пароходных колес уносило за корму. Калимов разглядывал стенки Кронш-лота, ограждения гаваней, мачты фрегатов и кораблей, стоявших в ремонте. Он любил свой остров, свое Штурманское училище, все премудрости навигации. Весь распорядок жизни «коронной крепости» подчинялся флоту. Летом корабли Практической эскадры под флагом адмирала уходили для всяких упражнений к Гогланду или ближе. Там упражнялись в парусном и бомбардирном деле и возвращались на Малый рейд за продуктами и для всяких смотров, что учиняли великие князья. Здесь же в августе, если случалось, провожали в дальний вояж к Русской Америке компанейское или военное судно. Тогда мог пожаловать на смотр и сам император. К концу октября становились на прикол и купеческие суда. Через месяц по заливу пойдут гулять льдины. Недели не пройдет, как на рейде, где совсем недавно денно и нощно торчал брандвахтенный фрегат «Быстрый», будут суетиться возницы. Наладится санный путь с берегом и самим Петербургом, и станет главным начальником на ост

¹ Зоревая пушка — сигнальный выстрел пушки в форту Кроншлот в моменты восхода и захода солнца в период навигации (с конца апреля по конец ноября). По этому сигналу на башне форта поднимался и спускался кейзер-флаг — крепостной флаг.

² Рамбов — простонародное название города Ораниенбаума.

рове вице-адмирал Моллер 1-й — военный губернатор и Главный командир напрочь замерзшего порта. И уже ни одна живая душа не приедет в крепость поглазеть на подъем «кей-зер-флага» над Кроншлотом. В классах Штурманского училища засвистят над нерадивыми розги. На палубы заснеженных фрегатов придут для ремонта матросы ластовых экипажей. Поутру и вечером у кронштадтского футштока матросы будут пешнями обкалывать лед и записывать футы и дюймы высоты стояния воды в «Журнал различных случаев», что издревле ведется при училище штурманов. Команды кораблей переселятся в экипажи, где осерчавшие за лето кондукторы, вахмистры и унтер-офицеры примутся за «воспитание» матросов первого и второго классов, но особенно за рекрутов из глухих углов необъятной империи.

Пароход ткнулся в деревянный настил Петровской пристани, и Калимов высмотрел среди военных на берегу адъютантские аксельбанты.

— Не изволите передать Его высокопревосходительству? — и протянул пакет адъютанту.

— Уволь, штурманец, своих дел довольно. Эй, вахта, разгружай пароход, принимай дрова. Видишь, братец, эскадра вернулась. Торопись сам во дворец. Адмиралтейские отношения требуют поспешания.

Калимов оглядел бегло свой неказистый плавмаяк. Старый, размалеванный белым и красным галет ¹ с мачтами, но без парусов и такелажа уныло ждал своего часа. Через две недели вытравят якорный канат на нос вот этому пароходу. Тот отбуксирует галет и бросит на опушке Английской отмели. До берега недалеко, и в субботу тихо причалит к борту наемный ялик с женой и детишками, и заночуют они вопреки регламенту корабельному. Хорошо как! И потому в адмиральские покои шкипер несамоходного маяка шел с великой неохотой... Еще неизвестно, что в этом толстом пакете заключено, не о нем ли самом доносы собраны за проданный на сторону керосин? Пронеси, господи...

БОРТ ЛИНЕЙНОГО КОРАБЛЯ «СЫСОЙ ВЕЛИКИЙ». 5 АВГУСТА

Главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал Федор Васильевич Моллер 1-й на десятивесельном гребном катере приближался к борту флагмана Практической эскадры. Волею судьбы Фридрих-Рейнгольд старший принял русское имя и теперь вместе с младшим братом Отто занимал в российском флоте должности «самых старших перед самым главным». Младший брат оказался удач

¹ Г а л е т — то же, что и галиот: небольшое транспортное двухмачтовое парусное судно.

40