Вокруг света 1989-03, страница 26

ний момент делает рывок и уходит.

Над этой же грудой кораллов вижу стаю крупных, почти метровых каракатиц. Я никогда не понимал, почему представители столь совершенного класса, как головоногие моллюски, носят такое неблагозвучное название. Говорят, его дали средиземноморские рыбаки, наблюдая, как выловленные каракатицы ползают по лодке. Но видели бы они их в своей стихии! Представьте себе десять светящихся матовых плафонов, на которых вспыхивают и гаснут гирлянды сиреневых, оранжевых, желтых огоньков. Конечно, я должен рассмотреть их как можно ближе! Медленно приближаюсь. Вот уже осталось три метра, два, метр... Передняя крупная каракатица окрасилась в розоватый цвет, огоньки и переливы цветов побежали по ней быстрее. На меня с осмысленным любопытством уставился круглый, с сиреневым отливом глаз. Я, как это ни невероятно, почувствовал на миг, что нахожусь лицом к лицу с разумным существом. Наваждение какое-то!

И раньше я видел много осьминогов в Японском море и знал, что головоногие — самые высокоразвитые из морских беспозвоночных, но здесь было что-то новое. Осторожно протягиваю вперед руку, и каракатица отступает, сохраняя дистанцию в полметра. Тогда я быстро выбрасываю руку — каракатица без видимого усилия отскакивает назад, четко сохраняя то же расстояние. Тут воздух кончился — пришлось всплыть и продышаться. Каракатицы, как мне показалось, провожали меня любопытным взглядом.

В следующий нырок пробую сократить дистанцию и захожу сбоку. По мере того как я приближаюсь, каракатицы убыстряют пляску огоньков и все разом поворачиваются в мою сторону. Когда остается полметра, слегка раскрывается венчик щупалец, показывается клюв, и каракатица отодвигается. Да, за эту черту меня не пустят! Уверенные в своем превосходстве в скорости и координации, они меня совершенно не боятся. Я весьма любопытен для них, но не настолько, чтобы позволить хватать себя.

АТОЛЛ ДЕРОШ

От Силуэта мы идем на атолл Де-рош. Вокруг сияющий океан. Выпрыгивают летучие рыбы. Корабль режет легкую волну. Я осматриваю горизонт в бинокль.

— Атолл издалека не увидишь,— мимоходом замечает старпом.— Это не гора. Его все нет и нет, а потом глядишь — совсем близко.

Шли до Дероша сутки.

Плотный желтоватый песок, усыпанный кусками кораллов и раковин, на песке полосками водорослей отмечена граница прилива. Справа в нескольких шагах вдоль берега стена из кустарника. Над ней нависают

листья кокосовых пальм. Прохожу мимо груды ореховой скорлупы. А вот еще и еще. Здесь заготавливали копру. На атолл люди приезжают работать по контрактам на год-два. Заработав деньги, возвращаются домой, на свой остров. Постоянно живущих здесь жителей не больше 70 человек. Деревня на Дероше одна, и копра — основной источник дохода.

Снова подводные исследования. Приближаюсь к бару, краю рифа. За ним пенятся довольно внушительные волны. Кажется, что в океане большой волны нет. На самом же деле она только подходит тихо, но, почувствовав под собой риф, вскипает и обрушивается на него. Перехожу за бар и, улучив момент, ныряю в волну.

Сегодня барракуда делает вокруг меня круг, второй, третий. Я не обращаю внимания, но, когда ее мощное тело начинает с точностью хронометра возникать передо мной справа и уходить влево, во мне постепенно поднимается раздражение. Я ныряю, занимаюсь на дне своими делами, она же продолжает крутиться наверху, так что я, всплыв, всегда оказываюсь в центре круга.

Наконец я поворачиваюсь к ней и с раздражением бурчу в трубку:

— Ну, что тебе? Пошла прочь!

Перехватываю в правую руку акулью дубинку и делаю угрожающее движение. Она как будто отодвигается, но круги продолжаются. Мне даже показалось, что они сузились.

Ладно, пусть кружит. Однако надо быть начеку, зубки у нее крупные и острые. Правда, как я слышал, барракуды здесь не нападают...

В этот момент произошло то, чего я меньше всего ожидал, о чем никогда не слышал и, пожалуй, не поверил бы, если бы не увидел собственными глазами.

Один из каранксов, который вынырнул откуда-то из-под меня, вдруг голубой молнией метнулся к барракуде и вцепился в ее спинной плавник. Барракуда, изогнувшись, сделала столь же молниеносный рывок, но каранкс не разжал челюстей. Две рыбы прочертили несколько стремительных зигзагов, после чего барракуда, видимо поняв, что от каранкса просто не отделаешься, рванулась в сторону и исчезла.

Все произошло так быстро, что, если бы я не был в маске, протер бы глаза. Никогда не предполагал, что каранкс, который был меньше барракуды чуть не вчетверо, способен на такое смелое нападение. А каковы скорость и координация движений!

Увлекшись поединком, я не заметил, как столкнулся нос к носу с двухметровой акулой. Обтекаемая голова, широкие плавники, кофейная окраска шкуры, холодный неприятный взгляд. Я машинально сделал движение рукой, перехватывая акулью дубинку. Акула вильнула и ушла вбок. Из прочитанного про акул следовало, что они не нападают сразу, за исключением белой, тигровой и мако, а дол

го ходят, изучая новое для них существо. На Сейшелах неизвестны случаи нападения акул, да и по окраске это была скорее всего песчаная акула, которая не считается опасной.

Поплавав еще минут десять, я решил все же не искушать судьбу и уйти обратно за бар, тем более что ни водорослей, ни интересных моллюсков я тут не увидел. Выждав, когда прошла большая волна, я поскорее выбрался на риф.

Возвращаясь к деревне, я решил срезать путь. Пробираясь сквозь заросли молодых пальм и кустарника, ныряя под паутиной, вдруг услышал позади себя глухой топот и треск. Я удивленно обернулся — крупных животных, кроме коров, на атолле мы не встречали. Это оказалась гигантская сухопутная, она же слоновая, черепаха — главная достопримечательность Сейшел. Этакий средний танк на толстых ногах, занимающий почетное место на гербе республики. Видимо, я прошел мимо, не заметив ее в зарослях, и она, шумно топоча, поспешила скрыться в кустах.

Я направился за черепахой, чтобы ее сфотографировать, однако древнее пресмыкающееся около полутора метров длиной и весом, пожалуй, не меньше ста пятидесяти килограммов весьма проворно углубилось в густой кустарник, трещавший под ее напором. Я попробовал было следовать за ней, но куда там: ветки переплетены, а ползти по торчащим корням и жестким кускам кораллов не хотелось. В густом кустарнике было так темно, что на фотографии в лучшем случае получились бы задняя часть панциря и хвост. Очень жаль! Но не тащить же ее за задние лапы!

В естественной среде гигантские черепахи обитают только на одном из Сейшельских островов — атолле Альдабре. Это единственное место на всей планете, где в нетронутом виде сохранился растительный-и животный мир. В 1982 году атолл был включен ЮНЕСКО в Список всемирного наследия человечества.

Альдабру знали еще древние арабские мореплаватели. На португальских картах XVI века он фигурировал под именем Альдахара. В прошлом столетии моряки наведывались сюда и, нагрузив суда гигантскими черепахами, мясо которых употребляли в пищу, отбывали.

На Альдабре гигантских сухопутных черепах более 150 тысяч особей. А когда-то черепахи были широко распространены в Восточной Африке и на Мадагаскаре!

К большому сожалению, мы не попали на Альдабру, так как, кроме особого разрешения правительства республики, для посещения нужно еще разрешение британского Королевского общества.

ОСТРОВ-КОЛДУН

Мы бросили якорь у атолла Космо-ледо. Семь относительно крупных островов и несколько мелких окру

24