Вокруг света 1989-10, страница 24

дел на краю дороги, пил чай и писал дневник. Солнце клонилось к закату. Проехал КамАЗ с узбекским номером и посигналил мне, приветствуя. Через час я обогнал его на легковом автомобиле, помахав рукой водителю КамАЗа. И вот я снова сижу на обочине, пью чай и записываю только что услышанный рассказ о казахской свадьбе. Солнце почти спряталось за горизонт, через полчаса нужно ставить палатку. Подъезжает знакомый КамАЗ. Вижу смеющиеся лица молодых людей. Все трое выскакивают из кабины — в глазах светится удивление. Знакомимся: двое казахов и кореец. Они приносят душистую дыню, и начинаются взаимные расспросы. Машина следует из Бухары в Нижнекамск с грузом дынь. Узнав, что я побывал в их родной Бухаре и пересек степи Казахстана, они без слов забирают меня с собой.

Я люблю ночные поездки, такие ситуации в путешествии близки к моменту истины. Пространство теплой кабины объединило нас. Шел откровенный разговор. О разном. Я узнал, что 18 тонн груза—«левый» товар, и обычная выручка от такой поездки составляет 18—20 тысяч рублей. И мог спросить, как и на что они потратят вырученные деньги (в условиях нетоварного социализма). Чтобы так организовать торговлю дынями, требуются профессиональные навыки и знание ситуации не меньше, чем в моих занятиях историей. Машина мчалась сквозь ночь, мимо мелькали дорожные лозунги с призывами честно трудиться. Плакатов, призывающих развивать частную инициативу, я ни разу не встретил за все путешествие. Странствия определенно расширяют кругозор и дают пищу для новых размышлений...

Я прибыл в места, где некогда происходили удивительные события. На Средней Волге, в Булгарии, Ибн-Фадлан встречался с русами, которые приплывали сюда на своих кораблях для торговли. У Ибн-Фадлана есть интереснейшее описание похорон знатного руса. Этот обряд длился десять дней и закончился сожжением корабля, руса и девушки, добровольно принявшей смерть. Над сожженными русы насыпали огромный курган. Вполне возможно, что этот курган мог сохраниться до наших дней. Обнаружить древний холм было более чем заманчиво. Не жаль затраченного времени на изучение старых карт и археологической литературы. В результате поисков мы установили, что в окрестностях Булгара с незапамятных времен существовал грандиозный курган. На берегу Волги, в деревне Балымери, и сегодня можно увидеть остатки некогда величественного холма. Местные жители называют его «Шелом». Сто лет назад этот курган имел высоту до 10 и диаметр около 150 метров. Время не пощадило курган — наступающие овраги поглотили его большую часть. Впрочем, не исключено, что холм руса, возведение которого наблюдал Ибн-Фадлан,

исчез давно, размытый бурными половодьями на Волге. И все же символической точкой окончания маршрута была выбрана деревня Балымери.

... Весной 921 года по степи на плато Устюрт двигался торговый караван в пять тысяч человек. В один из дней на караванной тропе появился человек, тощий и жалкий. Незнакомец сказал: «Стойте». И караван остановился. Потом он сказал: «Ни один из вас не пройдет». И никто не двинулся с места. Наконец, он попросил хлеба и, получив лепешку, смилостивился над купцами. Один против пяти тысяч вооруженных всадников — возможно ли такое? Я думаю, что могущество одинокого путника заключалось в том, что за ним стояла сила всей степи. Здесь сошлись два мира: мир предприимчивых купцов из развитых городов Востока и мир традиционной кочевой культуры, и диалог между ними состоялся.

Эти две культуры, городская и кочевая, во многом несхожие, существуют и сегодня. Соответственно существуют и проблемы общения и контактов, связанные с глубинными различиями в образе жизни, в восприятии мира, в обрядах и привычках жителя Города и Степи. Сегодняшний диалог между нами зависит от того, насколько мы знаем, понимаем и уважаем друг друга.

Но вернемся к ситуации, приключившейся с караваном, и попробуем ее объяснить. Люди Степи были связаны между собой невидимыми нитями, и система их взаимоотношений была организована не хуже, чем у оседлого населения. Надежная связь поддерживалась с помощью орлов-вестоносцев. А как же быть с распространенным стереотипом у горожан о диких нравах и бескультурье кочевников? На то и существуют стереотипы, чтобы можно было, спрятавшись за их твердые щиты, жить не размышляя. Этот, как и большинство других стереотипов, основан на ложных знаниях. Но где гарантия, что историк, дышавший воздухом Города, свободен от предвзятых мнений своей среды? По этому поводу вспоминается древнее изречение: «Путешествия избавляют от предрассудков».

История изучения «Записки» Ибн-Фадлана насчитывает уже более 150 лет. Большая филологическая работа над текстом была проведена А. П. Ковалевским, ученым-арабистом, преподававшим в свое время в Ленинградском университете. Но этнографический и историко-географический комментарий еще ждет своего часа. А такие темы, как «Этнография пути» и «Человек в контексте путешествия: психология и этикет», вообще не разработаны.

Программа экспедиции «Сафир» рассчитана на три года, и одним из главных ее результатов, кроме научного фильма, будет издание «Энциклопедии Ибн-Фадлана». Под этим названием подразумевается обширный этнографический, археологический и исторический комментарий к древней книге. В «Энциклопедию» войдут также статьи, посвященные традиционному и современному этикету 20 народностей, по территории которых проедет эксПедйция.

Книга Ибн-Фадлана, написанная тысячу лет назад, содержит множест

во загадок, которые, возможно, привлекут внимание астрономов и физиков, биологов и географов и, конечно же, филологов и историков. В качестве примера приведу описание нескольких ситуаций и явлений, которые не имеют однозначного толкования, либо вообще необъяснимы.

На Средней Волге Ибн-Фадлан видел удивительное зрелище. Однажды перед заходом солнца на небе возникло красное облако, подобное огню. В облаке различались фигуры вооруженных всадников. Красный призрачный отряд сражался с подобным ему черным отрядом. Небесная битва сопровождалась таким шумом, что Ибн-Фадлан в страхе начал молиться. О миражах, о фате-моргане он, видимо не знал. Интересно, что впоследствии его рассказ будет положен в основу одной из сказок «Тысячи и одной ночи».

У булгар Ибн-Фадлан видел дома, покинутые потому, что в них ударила молния. Его удивило также, что булгары считали хорошим предзнаменованием завывание собак, радовались ему и говорили о годе изобилия. Загадочность ситуации в том, что у большинства народов добрым знаком является лай собак, но не вой.

На берегу Волги любознательному арабу показали кости великана, рост которого был двадцать локтей. Местные жители рассказывали ему, что великан обладал «дурным глазом» и иногда хватал и душил людей. Этот эпизод вписывается в многочисленные легенды о великанах.

Ибн-Фадлан описывает животное, «по величине меньшее, чем верблюд, но больше быка. У него посреди головы один толстый круглый рог». Самое интересное, что посол видел у булгарского царя три блюда, сделанные из основания рога этого животного. Какое животное он видел? Скорее всего носорога, индийского или суматранского, привезенного из Южной Азии.

Князь кочевников-огузов носил под парчовой одеждой нательную куртку, которую не смел снимать, пока она не развалится на куски. В чем смысл этого запрета?

У русов Ибн-Фадлан видел кожаные деньги. «Деньги русов — серая белка без шерсти, хвоста, передних и задних ног». Так ли это было?

Расспрашивая русов, Ибн-Фадлан выяснил, что их князь в далекой северной стране живет в высоком замке. В замке имеется огромное ложе, на котором князь сидит в окружении сорока наложниц. Известно, что киевский князь Владимир до крещения владел множеством наложниц, часть которых жила в Вышегородском замке. На некоторых монетах X века Владимир изображен сидящим на ложе. Возникает вопрос, был ли языческий князь «священным царем», от которого зависели плодородие природы и благополучие общин?

Любой древний текст дорог нам как возможность контакта с исчезнувшим человеческим миром.

22