Вокруг света 1989-10, страница 25

АЛЕКСАНДР ПОЛЕЩУК, наш спец. корр. Фото автора

ОПРИЛЕНД

и смоляные пятки

Вижу внизу серые прямоугольники деревенской городьбы, буро-зеленые расплывы перелесков, белые снежные языки, облизывающие опушки. Западный берег Атлантики, откуда почти полсуток назад оторвался наш самолет, совсем другой: там уже сочная акварель весны, к нам же она только еще приходит...

Как и следовало ожидать, кто-то острит:

— Янис, собирайся, тебе пора выходить.

Янис Яновскис, министр автотранспорта и шоссейных дорог Латвии, не удостаивает шутника ответом. Похоже, он всецело увлечен инспектированием подведомственных магистралей республики. Наконец отрывает взгляд от пейзажей Курземе и продолжает начатый десять минут назад разговор:

— Понимаешь, они хотят откосы вдоль всех дорог засеять белыми цветами...

Чувствуется, что он озадачен. И впрямь трудно вообразить пять миллионов километров автомобильных дорог Америки, окаймленных цветочными полосами.

— Говорят, так делают в Калифорнии,— вздыхает Янис.— Получается дешевле, поскольку не приходится постоянно подстригать траву, как сейчас.

Я киваю в знак согласия. Мне вполне понятны трудности американских дорожников, озабоченных состоянием травяного покрова на обочинах своих хайвэев и интерстейтов.

Почти весь обратный путь из Вашингтона в Москву я донимаю своих товарищей вопросами и перечитываю торопливые записи, сделанные во время поездки. В моем сознании прокручиваются картины Америки, наплывают откуда-то мелодии и шумы, вспыхивают малозначительные подробности двухнедельного путешествия. Перебираю стопку визитных карточек и надписываю на обороте, кто есть кто — чтобы не забыть, не перепутать...

ДЖАСТИН

Согласно протоколу его должны были представить нам в мэрии по всем канонам этикета: «Джастин П. Уилсон, эсквайр, *член правления

Американского совета молодых политических деятелей, посетил СССР в составе делегации АСМПД в 1979 году». По крайней мере, примерно так происходило наше знакомство с другими деятелями, состоящими в упомянутом совете, а также с его ветеранами. Правда, торжественные слова и ослепительные улыбки уверенных в себе американцев порой странно сочетались с принужденностью их жестов и фраз, трудно скрываемой неуверенностью и даже некоторой нервозностью. За две недели мы много раз отмечали этот феномен и объяснили его в конце концов тем, что образ рядового гражданина СССР, утратив в глазах американцев карикатурные черты «образа врага», еще не обрел обыкновенные, общечеловеческие черты «образа друга». Или хотя бы знакомого. Идет поиск линии поведения, решили мы.

Возможно, Джастин П. Уилсон почувствовал неловкость ситуации уже во время встречи в аэропорту Нашвилла и захотел разрядить ее. А возможно, он просто от природы лишен всяких комплексов. Взял и возглавил нашу маленькую процессию, медленно двинувшуюся по зданию аэропорта к выходу. Он пошел гусиным шагом, как ходят тамбурмажоры во главе церемониальных маршей, подбадривая нас взмахами рук. На поворотах останавливался и, изображая уличного регулировщика, жестами и поощрительным свистом направлял нас в нужный коридор. Потом вдруг встал на руки и прошелся так несколько метров. Наконец, когда в небольшом зальчике все расположились в креслах, чтобы выслушать приветственную речь, он снова нарушил церемониал: стал ловко метать каждому пакетики с шоколадом — тем движением, что пускают, вставши в круг, пластмассовую тарелочку.

Официальные лица не пресекали его шалостей, но всем своим видом давали понять, что они здесь ни при чем. Не реагировали также на проделки Джастина увешанные оружием, переговорными устройствами и множеством блях и ремешков молчаливые молодцы, которые присоединились к нам сразу же после выхода из самолета. При взгляде на них у меня всякий раз возникало желание заявить, что я прибыл в штат Теннесси исключительно с миролюбивыми намерениями.

— Что же вы хотите — Юг,— про

комментировала ситуацию переводчица-американка, сочувственно глядя на суровых стражей.— А на Юге степень уважения к гостям определяется числом сопровождающих их вооруженных людей.

Назавтра, в субботу, Джастин Уилсон стал организатором нашей программы в Нашвилле. Он появился в гостинице «Вандербилд-Плаза» в широкополой черной шляпе из мягкого пластика, наподобие тех шляп с дырочками, что носят у нас пенсионеры, в белой рубахе и легких брюках (маленькие зебры, скачущие по светло-зеленому полю.) Этот сугубо неофициальный наряд завершали туфли на босу ногу и пара часов на правом запястье.

Когда мы, заинтригованные его обликом, разместились в автобусе, Джастин громко объявил, что обещает советской делегации замечательный уик-энд, поскольку сегодня припекает настоящее апрельское солнце. Он помахал шляпой, расстегнул еще одну пуговку на рубахе и сказал затем, что в такую погоду особенно прекрасен Нашвилл — лучший город Америки, а возможно, и всей земли, поскольку это родина кантри-мьюзик, здесь единственный в мире музей «кантри», единственный в мире театр «кантри» и вообще нашвилльцы немного чокнулись на «кантри» — каждый второй играет в оркестре или сочиняет песенки, а знатоки жанра все как один.

Тут наша кавалькада, состоящая из небольшого автобуса местной туристской компании «Кантри энд вестерн турз» и длинной, как крейсер, полицейской машины, двинулась на поиски удовольствий. Ради полноты картины следует добавить, что шофер Рик Лейн, представляясь нам, не забыл упомянуть, что он сочинитель и играет на банджо.

Осталось неизвестным, на каких музыкальных инструментах играли наши спутники из голубой полицейской машины. Но поклонниками «кантри» они были наверняка. Эти корректные ребята оказались офицерами службы безопасности местной полиции, о чем они доверительно сообщили любопытствующим. Амуниции на них стало меньше, чем вчера. Однако процесс разоружения эскорта не сопровождался падением уважения к гостям. Напротив, я заметил, что офицеры полиции охотно

23