Вокруг света 1989-11, страница 42

Дайан ФОССИ

ГОРИЛЛЫ 8 ТУМАНЕ

ЩШШрошло полгода, пока мои люди ШЯ не почувствовали себя доста-т щ точно уверенными, чтобы самостоятельно выйти в лес выслеживать горилл. Но они предпочитали не отходить от лагеря дальше, чем на час пути. Они еще не ознакомились как следует с местностью и не могли избавиться от страха, что встретятся с дикими животными или браконьерами.

Оказалось, что научить руандийцев искусству выслеживания животных гораздо легче, чем студентов, при езжающих в Карисоке на стажировку. У местных жителей обострены все органы чувств, особенно зрение. Бывало, я намеренно теряла след горилл (истины ради скажу, иногда это происходило ненамеренно) и ждала, когда же идущие за мной парни поймут, что мы сбились с пути. Еще один полезный прием обучения заключался в том, что я незаметно вдавливала костяшки пальцев в сырую землю в направлении, противоположном пути следования горилл. Санвекве оценил бы эту хитрость по достоинству! Обнаружив мои отпечатки, ученики радостно бросались в ошибочном направлении и уверенно шли вперед, пока след не обрывался. Этот прием оказался лучшим способом научить работать со сложными следами на траве и особенно на каменистых склонах, где один инородный отпечаток может нарушить общую картину.

На самом деле выслеживать горилл в густых зарослях очень просто. Ветки, как правило, оказываются согнутыми в направлении их движения, на тропах четко видны отпечатки костяшек пальцев и кучки помета. Это довольно увлекательное занятие, хотя временами, когда след становится едва заметным, мои ребята считали, что у четвероногих преследуемых вдруг вырастали крылья. Такое чувство чаще всего возникало при попытке догнать одинокую серебристую гориллу или когда следы горилл смешивались со следами копытных животных.

Как-то утром мне пришлось ползти по-пластунски за серебристоспин-ным самцом-одиночкой по длинному сырому туннелю, образованному свалившимися хагениями и густо сплетенными лианами. Выйдя на освещенное солнцем место, я, как

Продолжение. Начало в № 10.

мне показалось, ухватилась за нижнюю часть ствола молодого деревца, чтобы подтянуться и выбраться из мрачного туннеля. Ствол не только помог мне, но и протащил меня через крапивные заросли несколько метров. Когда я догадалась разжать пальцы, то увидела, что держалась за левую ногу изумленного буйвола...

ГРУППА ПЯТЬ

Однажды вечером, сев за машинку, чтобы отпечатать сделанные за день заметки, я услышала глухие удары и голосовые сигналы горилл где-то за моей палаткой. Эти звуки раздавались в километре с лишним от того места, где я сегодня уже встречалась с гориллами. Поскольку гориллы за день проходят не более 400 метров, я поняла, что это новая группа, пятая по счету. Я ее так и назвала — группа пять.

На следующее утро я отыскала след и вышла по нему на густо заросший деревьями гребень над лагерем. Увидев меня, животные немедленно попрятались, за исключением подростка, который взобрался на дерево, постучал себя по груди и, эффектно перескакивая с ветки на ветку, с треском приземлился в низком кустарнике. Я тут же дала ему кличку — Икар. Остальные члены группы — как выяснилось позже, их было пятнадцать — удалились метров на шесть-семь и принялись украдкой рассматривать меня сквозь заросли. Однако проказник Икар снова полез на дерево и, чтобы покрасоваться передо мной, стал выделывать головокружительные акробатические трюки, а в перерывах с любопытством глазел на человека, жующего стебли дикого сельдерея.

В первые же полчаса контакта с группой пять мне удалось насчитать в ней двух серебристоспинных самцов, занявших фланговые позиции для защиты самок и детенышей. Обоих самцов было легко обнаружить и распознать по нестройным крикам. Более пожилого главенствующего самца, издававшего грудные встревоженные звуки «вроаа», я окрестила Бетховеном, а самца помоложе, кричавшего более пронзительно, прозвала Бартоком. Позже я разглядела еще черноспинного самца и не смогла удержаться от соблазна назвать его Брамсом. Рядом мельтешили четыре самки, таскав

шие на руках детенышей разного возраста с глазами навыкате. Одна из взрослых особей уселась под деревом, на котором выделывал трюки Икар. Она бережно прижимала детеныша к груди, и по ее виду было ясно, что она встревожена. Я была уверена, это мать юного акробата, что подтверждалось сходством черт лица и частыми попытками Икара ее успокоить. Я окрестила самку Эффи, а прижатого к груди детеныша с блестящими глазами — Пайпер. Прошло еще полчаса, и гориллы тронулись в путь. Поскольку одним из моих основных правил было не следовать за гориллами, когда они снимаются с места, то я отправилась восвояси, хотя Икар и задержался на некоторое время в кроне дерева.

Процесс привыкания ко мне группы пять шел гладко благодаря регулярным контактам. За первый год работы в Карисоке они стали подпускать меня на расстояние пяти-шести метров. Бетховен довольно терпимо относился к остальным двум самцам в группе — Бартоку и Брамсу — очевидно потому, что рассчитывал на их помощь в охране самок и детенышей. Превосходящая всех по рангу самка Эффи с двухлетней дочерью Пайпер и сыном Икаром пяти-шести лет от роду всегда располагалась ближе всех к Бетховену. Второй по рангу самкой была Маркиза, явно опасавшаяся Эффи, хотя Пентси, полуторагодовалая дочь Маркизы, свободно играла с Пайпер и Икаром. Пентси страдала от хронической астмы, что сказывалось на ее манере издавать звуки. Зачастую глаза Пентси слезились, а из носа текли обильные выделения, но я никогда не видела, чтобы Маркиза пыталась вытереть ей лицо. Еще две самки все время прятались в зарослях. Когда они перестали меня бояться, я окрестила их Лизой и Идано.

Икар способствовал укреплению моих контактов с группой благодаря своему неутолимому любопытству и отваге, побуждавших его устраивать феерические, зачастую рискованные акробатические представления на деревьях всех размеров — от молодых саженцев до мощных старых хагений. Однажды, разучивая новый трюк на недостаточно прочной для его проделок ветви дерева, лопоухий пострел неожиданно для себя шмякнулся на землю с отломившейся веткой в руках. Еще не улегся шум от его падения, как воз-

40