Вокруг света 1990-01, страница 50

Не будучи ученым, я обладаю достаточными познаниями, чтобы живо интересоваться всем происходящим в природе. Я люблю эксперименты, . и Мое единственное желание — увидеть, чтобы узнать. Хотя я путешествую ради удовольствия, мои странствия никогда не бывают бесплодными. Я побывал в четырех частях света как натуралист-любитель и особенно как охотник, и мне уже приелись пампасы, джунгли и саванны. Австралия же, страна почти неизвестная в Старом Свете, притягивала меня. Поэтому-то я и сел на пароход в Глазго, желая увидеть собственными глазами чудеса, описанные английскими авторами. Плавание протекало исключительно благополучно. Никаких волнений в негостеприимных морях, которые повергали в ужас первых мореплавателей: всего лишь пустяковая непогода в тропиках, но ее наш пароход выдержал играючи.

Наконец я ступил на австралийскую землю. Не могу сказать ничего нового о Мельбурне; его описаний — истинных или с долей вымысла — великое множество. После безумия молодости Мельбурн с годами посерьезнел. Это уже «состоявшийся» город. Все было прекрасно, но я проплыл на пароходе 6 тысяч лье не для того, чтобы смотреть, как европейцы, особенно англичане и немцы, топают по асфальту, наводняют бары и позволяют себе невинные шалости. Я жаждал экзотики, а вовсе _ не пребывания в городе, скроенном по образцу своих европейских собратьев, если не считать ужасного китайского квартала.

Однако случай, эта Полярная звезда скучающего человека, осчастливил меня: я встретил трех джентльменов, которых знавал в Мадрасе, и встреча с ними сулила мне новые удовольствия.

Ярые спортсмены майор Харви, морской лейтенант МакКроули и лейтенант Робартс были всегда готовы оседлать чистокровного коня и гонять без удержу по самым фантастическим местам, есть что придется и спать под открытым небом.

Однажды вечером, когда мы ужинали в каком-то казино, зашел разговор об охоте на гигантских кенгуру. Тут же решив отправиться в экспедицию, мы быстро обо всем договорились, ибо, как истые путешественники, не терпели канители. Отъезд был назначен на следующий день — 22 января.

Я зашел попрощаться с доктором Стивенсоном, откровенно сказав ему, что здесь я задыхаюсь и потому предпочитаю экзотику пустынь, вольную жизнь и свежий воздух.

— Куда же вы намереваетесь отправиться? — осведомился он.

— На север,— ответил я.— Уезжаю завтра с восходом солнца в компании трех славных друзей, все верхом. Беру своих собак. Отправляемся за 120 лье отсюда к сэру Риду, охотнику на кенгуру. Как видите, предстоит отличная прогулка!

— По Австралии не прогуливаются,— нахмурился он.— По ней блуждают и часто умирают от голода среди благоухающих рощ, столь же опасных, как полярные льды или песчаные пустыни. Хочу дать вам несколько советов, которые вы оцените позднее. Повторяю, остерегайтесь обширных пустынь, которые будете пересекать,— они опаснее африканских, ибо здесь склонны пренебрегать предосторожностями, которые принимаются в других местах. Не бойтесь нагрузиться провиантом, особенно водой. Иногда можно проехать 100 лье и не найти ни капли влаги. И еще: благополучие путешественника часто зависит от ног его коня. Ну, ладно. Счастливого пути! — И он пожал мне руку.

На следующий день, только мы погрузили в специальные вагоны лошадей и собак, собираясь добраться по железной дороге от Мельбурна до Эчуки, как ко мне подошел какой-то человек и передал маленький упа-

7