Вокруг света 1991-05, страница 18

всего были рассуждения О. Г.: «Считаю, что эта проблема непосредственно от меня не зависит. Предложение инопланетян будет обсуждать множество выдающихся ученых, политиков, военных, людей искусства и представителей самых разнообразных профессий. Разгорятся споры, начнутся дебаты, и пришельцам все это может надоесть — они, чего доброго, откажутся от своей затеи. Тем не менее подобный контакт не повредит нашему дальнейшему развитию». Молодец О. Г.!

Янко Михов поднял взгляд от бумаг. В редакции наступили благоприятные перемены — из человеческого улья удалились ответственный секретарь, четверо постоянных сотрудников и даже машинистка. В дальнем правом углу, весь в огненных пятнах гнева, безмолвно сидел художник и яростно черкал по макету газеты. «Не очень тактично сейчас его трогать»,— решил главный редактор и набросал на листке бумаги: «Инициалы расшифровать. Указать, какой именно класс. Побольше разговорной интонации. Отсутствует авторское обобщение. Где фотогр!* фии?»

В тот момент, когда редактор пришпиливал свой листок скрепкой к анкете, появилась машинистка. Ах ты, душа моя, прелесть ненаглядная! Купила его любимые эклеры и приготовила кружку кофе! Редактор с удовольствием заметил, что поверх кофе дымится пушистая шапка прелестной бежевой пенки. Пока машинистка ставила перед ним кружку, Михов вдруг подумал, что ни разу не разговаривал с ней серьезно. Но ведь вокруг него такое количество людей, всегда так много задач на его одну-единственную душу населения, что... И целый океан информации, из-за которой, по сути, он и стал главным редактором еженедельника.

Прекрасный кофе! Михов с наслаждением прихлебывал напиток, когда раздался мягкий, чуть осипший, как мартовская капель, звонок. И опять. И опять. Янко Михов поднял трубку внутреннего телефона: ничего, длиннный гудок. Может, звонил прямой? Откуда-то из глубины вновь рассыпалась мартовская капель звонка. Ба, как же он сразу не догадался?! Его вызывали с корабля, и никто в редакции не услышал, как очень странный голос на еще более странном языке сообщил:

— Здесь Сое Фе. Здесь Сое Фе. Все ко мне. Все ко мне. Чрезвычайные перемены.

30.04.1996

Густо оплетенный силовыми спиралями, похожий на гигантский шелковый кокон, корабль Объединенных звезд был невидим для земных приборов. Приземлившись в Сахаре, он уже в течение десяти часов принимал своих посланников. Прилетали из морозных пространств Сибири и горячей Аргентины, из миниатюрных райских уголков тихоокеанских атоллов и многоэтажного Нью-Йорка, с берегов Бенгальского и Мексиканского заливов, дымящихся джунглей и из самого сердца кокетки Европы.

Всего их было около трехсот — существ из дальних краев галактики: гуманоиды, минералиты, флорозавры, энергоконцентраты, перепончатокрылые...— целый полк изобретений неуемной природы. В числе последних прибыл Янко Михов, который посчитал своим долгом завизировать хотя бы самые спорные материалы очередного номера «Пришло мне в голову...» и оформить краткосрочный внеочередной отпуск.

Пожав плечами — «Гуманная профессия, но до инфаркта недалеко!»,— Михов поспешил скользнуть в камеру пластической реконструкции. Там он ловко стянул с себя биологический скафандр, который последнее время начал действовать ему на нервы, затем освежил свои природные органы, чтобы из умеренно невзрачного человека превратиться в элегантного сине-зеленого фомальгаута (индекс гуманоидности 6,26). В длинном коридоре, ведущем в конференц-зал, его внимание привлекла выставка пастелей.

— Говорит Сое Фе,— послышалось с потолка.— Говорит Сое Фе. Начинаем через пятнадцать земных минут.

У бывшего Янко Михова не было времени насладиться виртуозной техникой пастели, в которой были выполнены портреты наиболее экзотических членов экипажа и зафиксированы некоторые странные мотивы Сахары. Придя в зал, он нашел удобное местечко, где можно было спокойно опереться. и дать отдых усталой спине. Постылая телепортация истощает, как ночь любви. Не успел он обменяться несколькими фразами с соседкой — бабочкооб-разной альдебаранкой с довольно хорошо сохранившейся окраской,— как весь форум неожиданно затих. Послышалось веселое поскрипывание, всех громче и ближе, и, наконец, катясь на своих колесиках, в зал въехал Сое Фе. Он немедленно занял центральное место и без всякого вступления начал:

— Прибыл курьерский зонд из Ярчайшей Академии Объединенных звезд. Не стоит скрывать — новости очень тревожные. Девять кинетических орудий не выдержали последних испытаний, потеряно безвозвратно значительное количество энергии, и подготовка Мегаопыта стремительно идет ко дну. Нам следует немедленно переходить на вариант «а-двадцать два».

— Значит, никаких переговоров не будет? — вскочил со своего места сиреневатый флорозавр со Спики, который внедрился и до сего времени хорошо работал в ЦРУ.

— Никаких переговоров. Никаких дебатов. Никаких обсуждений,— отрезал Сое Фе.— Считаю, что так даже лучше. На них уходит очень много времени, и к тому же мы не знаем, как отреагируют земляне. А если они предпочтут передраться между собой, вместо того чтобы оказать нам услугу? Наша Ярчайшая Академия знает немало примеров, когда от планет оставались лишь сгустки пепла и шлака.

— Однако компенсация остается обязательной! — напомнил один энергоразум (в данный момент овеществленный в виде паутины). Здесь, на Земле, он работал в Генеральном штабе французских сухопутных войск.

Сое Фе нетерпеливо покрутил своим средним колесиком,:

— По данной позиции велись подсчеты. Я отправил сводку о совокупном земном потенциале. Ярчайшая Академия вычислила, каким количеством тонн золота может быть выражен наш долг. Вы же знаете, желтый металл здесь по-прежнему безупречен с финансовой точки зрения. Что еще?

— Я представляю себе великолепную золотую статую, высотой с Родосского колосса...— мечтательно промурлыкала бабочкообразная альдебаранка, сидевшая рядом с бывшим Янко Миховым.

— Коллега, поменьше эмоций и ассоциаций! — посоветовал ей Сое Фе.— Надо учитывать, что не все здесь выступали в роли греческого подполковника, как ты... Да, раз уж мы заговорили о компенсации, прошу сообщить, не заметили ли вы каких-либо перемен во мне?

— О, да! Да, Сое Фе! — воскликнул фомальгаут — бывший глава еженедельника «Пришло мне в голову...» еще сохранил свои искрометные дарования.— Сразу бросается в глаза, что движения у тебя стали такими же свободными, как раньше, ты излучаешь свою собственную волну, а не пользуешься компьютерным голосом. Тактано-вый костюм сияет так, будто его только что отлили, и, несомненно, фасетки твои — как новенькие!

Огромный, как рыцарский щит, тигровый жук Сое Фе .одобрительно развернул обе пары своих антенн:

— Правильно. Я уже полностью восстановился после Друмбезийской катастрофы. И вот еще что, выставка, которую вы видели в коридоре,— это мои произведения. Все картины созданы всего лишь за сутки и исключительно по памяти. Должен признаться, давно я не испытывал такой радости при создании пастелей!

— За одни-единственные сутки?! Такие роскошные картины?!— удивился белый мицарский гуманоид (индекс 9,45). Он первым телепортировался сюда непосредственно с ядерного полигона в Семипалатинске.

— Тише! Сейчас все объясню.— Фасетки Сое Фе

16