Вокруг света 1991-12, страница 43

ная затем в Англию. Среди документов оказался отчет —к сожалению, анонимный, о вторичной высадке Бениовского на Мадагаскаре с целью освобождения острова от французов в 1785 году и о карательной экспедиции, высланной с Иль-де-Франса, в результате которой Бениовский был убит 23 мая 1786 года. Второй важный документ —рукописная книга Бениовского, сохранившаяся в тисненном золотом красном кожаном переплете и представляющая почти полную запись событий на Мадагаскаре в 1773 —1776 годах, или, иначе говоря, третий том мемуаров. Согласно мемуарам, судно отплыло из Чекавинской гавани, имея на борту 84 человека (всего было их 96, но 12 человек — заложников — Бениовский отпустил в последний момент). Из опубликованной выдержки из дневника Рюмина выходит, что в Макао прибыло 70 человек, такое же число называет Степанов. Если принять во внимание, что Герасима Измайлова и чету Паранчиных Бениовский оставил на острове Беринга (или на Симушире, как считают другие), а Василий Панов, Иван Попов и Иван Логинов убиты туземцами на Формозе, и что 6 человек во главе с Лапиным решили, согласно мемуарам, остаться на Ликейских островах, то число прибывших в Макао составит около 70 человек. Только 8, вместе с Бениов-ским, оказались здоровы. Число умерших в Макао, главным образом от холеры, брюшного тифа или другого желудочного заболевания, составило, как отмечено в мемуарах Бениовского, 23 человека, по данным Рюмина—15. Здесь нет какого-либо обмана, просто Бениовский учел Батурина и других, которые, согласно Рюмину, умерли уже в пути из Макао на Иль-де-Франсе. Впрочем, в этом списке Бениовского числятся многие лица, отмеченные в следственном деле, такие, как штурман Максим Чурин, штурманский ученик Филипп Зябликов, Капрал Иван Перевалов с женой и сыном Иваном, матрос Григорий Волын-кин.

18 июля 1772 года французские суда, везущие беглецов, стали на якорь у острова Иль-де-Круа перед входом в Порт-Луи. Бениовский написал два письма: одно князю д'Аквиллону, в котором известил его, что плывет во Францию с бежавшими с Камчатки «венгерскими и польскими офицерами и солдатами», второе — австрийскому послу Марии Терезы в Париже, графу Мер-си-Аргентау. Последнего он извещает, что хочет передать ему копию тайного документа, касающегося русско-английских отношений. Позже Бениовский признает, что большинство его экипажа —русские, но пока что не может себе это позволить: ведь Франция одна из стран, поддерживающих Барскую конфедерацию в борьбе против русского вмешательства в польские дела.

Впрочем, часть русских беглецов приняла в Макао католичество, возможно, формально и без всякого натиска со стороны Бениовского, имевшего весьма свободные для XVIII века религиозные взгляды: он был крещен в католическом костеле, венчался в протестантской кирхе под Краковом и вставал на колени перед православной иконой Николая Чудотворца. Но, как сообщают португальские источники, дело в том, что в Макао до 1811 года не хоронили некатоликов, и это был главный повод для крещения больных, которые получили при этом католические метрики.

Согласно сведению А.Сгибнева, во Францию прибыло 40 человек: 37 мужчин и 3 женщины. Тут Бениовский нашел своего дядю, Гвидона де Бениов, старого заслуженного солдата, коменданта французского города и замка Бар-ле-Дюк. Дядя и поручился за него, доставив князю д'Аквиллону письменную рекомендацию. Я имел возможность читать переписку между Гвидоном де Бениов и князем д'Аквиллоном, которая по настоящее время хранится в парижских архивах, и должен сказать, что нет никаких оснований подозревать Бениовского, что он «выдумал своего дядю», обманув таким образом французское правительство.

Благодаря помощи родственника Бениовский получил возможность привезти во Францию свою жену Анну Зюзанну и ее сестру Жанетт Хеньски. Обе поедут потом вместе с ним и его волонтерским корпусом на Мадагаскар. Сын Самуил, родившийся в 1768 году уже в отсутствие Бениовского, умрет накануне приезда французских курьеров.

Приведя в порядок семейные дела, Бениовский еще несколько месяцев будет ждать ответа на свое предложение основать поселения на восточном берегу Формозы. Французские власти принимают всех во французскую армию, но карт перед Бениовским не открывают. Наконец, 30 декабря 1772 года король Людовик XVI подписывает документ о формировании корпуса волонтеров пехоты и назначает Бениовского комендантом в ранге полковника. Куда будет направлен корпус, в приказе не говорится. Этим же числом датируется первый список офицеров корпуса волонтеров.

Кроме самого Бениовского, «венгерского полковника», в нем числятся четыре «венгерских офицера»: майор Адольф Винбладт, капитан Петер Хрустовски (он же в других документах —Кромстовски), лекарь-хирург Магнус Медер и подпоруч-ник Грегориус Ковач. Винбладт, как известно, был шведом, участником Барской конфедерации, как и ссыльный лекарь адмиралтейства в Петербурге Медер (в следственном деле он назван Мейдером). Остальные

две фамилии расшифровать не так трудно: Петер Хрустовски — это капитан Петр Хрущев, а Грегориус Ковач — Григорий Кузнецов («ковач» по-венгерски и «коваль» по-польски—это «кузнец»).

8 января 1773 года все четверо письменно выражают свою благодарность князю д'Аквиллону. В документах появляется указание будущего направления корпуса волонтеров—«за мыс Доброй Надежды». Только в марте 1773 года им станет известно, что Франция может выслать сформированный корпус только на Мадагаскар. Надо полагать, что и сам Бениовский, и его товарищи, особенно те, которые по болезни вынуждены были дольше оставаться на острове Иль-де-Франс, знали, что Мадагаскар — это не рай, подобно Ликейским островам, и даже не сравнительно менее привлекательный «прекрасный остров» Формоза, а прежде всего— убийственный тропический климат и болезни, от которых почти нет спасения.

На встрече с Бениовским в начале апреля 1773 года 17 человек решили вернуться в Россию. Принять такое решение после камчатских событий, несомненно, помогло им письмо Степанова, составленное в Макао, в котором он взял на себя всю вину за случившееся. 10 апреля они отправились в Париж, получив от Бениовского согласие и «венгерские паспорта» (вероятно, какие-то документы для французских властей). Судьба этих 17 человек известна сравнительно хорошо. Среди них: секретарь большерецкой канцелярии Спиридон Судейкин, бывший канцелярист Иван Рюмин с женой, штурманский ученик Дмитрий Бочаров, матросы Петр Сафронов и Герасим Березнин, арестант Василий Ля-пин, промышленники Лапин и Попов, коряк Брехов и еще пять без указания фамилий рабочих купца Холодилова.

Добавлю только, что в 1794 году другой польский пленник, участник восстания Костюшко генерал Юзеф Копец, был сослан указом Екатерины II в Болыиерецк и там встретил Брехова и двух камчадалов — Сидора Красильникова и Ефрема Иванова, и те рассказали ему правду о своих приключениях с Бениовским на Камчатке и в пути из Камчатки в Макао. Этот рассказ, записанный Копе-цом со слов камчадалов в дневнике, поныне хранящемся в рукописи в одной из краковских библиотек, весьма отличается от приведенного Сгибневым следственного отчета.

Но как же решились судьбы тех 23 человек, которые остались с Бениовским?

12 апреля Бениовский оформляет первую группу волонтеров, которые поплывут вместе с ним на Иль-де-Франс на судне «Маркиза де Мер-биф». В списке числятся подпоручик Григорий Кузнецов-Ковач, хирург-

41