Вокруг света 1992-01, страница 39

Я просто оцепенел от этой уже знакомой мне картины и забыл про непогоду.

— Погодите с палатками, — донесся до меня резкий голос Бурлакова. —

Игорь, доставай полиэтилен, натягивайте с Иваном тент. Остальные — за дровами.

Я спрыгнул с вездехода, почти скрывшись в мокрой траве. Здесь не спасали уже и болотные сапоги, а со штормовки ручьями стекала вода. Продираясь сквозь травяные заросли, мы сложили рюкзаки и коробки под тент. Вскоре вспыхнул зеленоватым пламенем костерок, у которого хлопотали женщины, и все потянулись к огню.

Сидя у костра и занятый своими мыслями, я плохо прислушивался к тому, о чем говорили ребята. Из задумчивости меня вывел громкий недоуменный возглас Нади:

— Получается, мы не туда приехали!..

Через несколько минут выяснилось следующее. Надежда рассказала о своих «видениях» водителю вездехода Валерию Гущину. И тот вдруг заявил, что одно такое место ему известно. Оно находится километрах в восьмидесяти отсюда. Он там был и видел скалу с какими-то рисунками или буквами на ней. Правда, скала эта почти отвесная, без альпинистского снаряжения туда не добраться. Но вот что касается сообщения Надежды о воротах в скале, то недалеко от этого места, всего километрах в 10 — 12, действительно существует как бы разрыв в скальной гряде, выход к океану между сопками. Впоследствии, оказавшись там, мы его так и назвали — «Ворота».

Я вспомнил, как еще раньше Надежда однажды задумчиво заметила, что почему-то в определении мест аномальных зон данные Виолетты расходятся с ее «видениями».

Но разве сейчас уже можно было что-либо изменить?

Утром следующего дня оказалось, что мы расположились в особой, геопатогенной зоне. И по стечению обстоятельств в данный момент энергетическая «космическая решетка» находилась в напряженном состоянии.

— Здесь больше трех дней оставаться нельзя, — заявила Виолетта.

Ребята зашумели, хотя практически выхода у нас не было — вездеход здесь больше задерживаться не мог. Бурлаков решил отправить с Гущиным записку с просьбой приехать за нами через несколько дней.

И тут раздался возмущенный голос Стрехача:

— Я не хочу, чтобы мне лезли в душу, понимаешь?

Что же произошло?

Дело в том, что программой экспедиции предусматривались исследования человека в аномальных зонах — изменяются ли его физиологические и психологические характеристики, а также влияние возможных контактов, воздействие космической энергетики на человеческий орга

низм. Утром и вечером нас обследовали Надежда Бабаева, Виолетта Федотова, Татьяна Черкашина и Наталья Голубева. И если обычно я никогда не задумывался в суете будней, какие у меня пульс и температура или давление, то теперь узнавал об этом два раза в день. Исследовалось и состояние ауры - энергетической оболочки, с которой, как позже выяснилось, тоже происходили изменения. Мы смирились с этим и безропотно подчинялись. И вот Володя Стрехач наотрез отказывался тестироваться.

Последующие дни показали, что со Стрехачем действительно что-то происходит — он стал угрюмым, дерзким, всем недовольным, сыпал злыми шутками. Старались не обращать на это внимания, правда, не всем это удавалось. Если все это воздействие геопатогенной зоны, то еще неизвестно, как она на ком отразится...

После ужина, когда все сидели у костра, Надежда взглянула на мрачного Стрехача и сказала:

— Володя, сегодня с 12 до 3 часов ночи можно будет фотографировать в лагере, а с 3 до 4 утра — на поляне. Виолетта, уточни у «своих» время.

Этого момента ждали давно. Раз «ребята» Бабаевой подсказывали время и место, то именно там что-то и произойдет.

— Да, — подтвердила Виолетта, — активное проявление сущностей ВЦ ожидается с 3 до 4 часов ночи. Кстати, говорят, что Глазунов тоже может снимать и кинокамерой, и фотоаппаратом, — в голосе ее послышалось удивление. Для меня же слова Виолетты прозвучали до того неожиданно, что я, честно говоря, даже не поверил им, уверенный, что это просто шутка. Однако и она, и Надежда сидели с се

рьезными и сосредоточенными лицами. Виолетта добавила, что Татьяне и Ивану Алтынову выходить в это время к поляне нельзя. Наталье Голу-бевой можно, но она ничего не увидит. Все восприняли это известие спокойно, словно речь шла о том, будут ли сегодня показывать кино, или не будут. Кроме Стрехача.

- А мы, выхолит, — заволновался Володя, — сможем что-то наблюдать визуально?

- Я спрашивала, - кивнула Надежда, — ты можешь увидеть силуэты, проявления самих сущностей, а Глазунов — шары. Сегодня полнолуние, а это облегчает в какой-то степени контакт...

Ветер наконец-то разогнал облака, и над поляной зависла огромная желтая луна. Она словно неоновым светом озарила все вокруг, затмевая множество высыпавших на небе звезд. Меня вдруг охватило такое волнение, что я не мог унять дрожь Надежда это сразу заметила и, приблизившись, тихо сказала:

- На контакт надо идти спокойным и слегка расслабленным. Настройся, чтобы сначала ощутить их энергетику.

До полуночи мы со Стрехачем едва перекинулись парой слов, сидели молча, глядя на огонь костра. И, признаться, говорить ни о чем не хотелось. Дежурившую Татьяну Черкашину мы отпустили спать до трех часов ночи.

Ровно в двенадцать мы защелкали фотоаппаратами, обрабатывая кадр за кадром лагерь и его окрестности. Володя, хмурый и настороженный, снимал неохотно. Через полчаса он вообще перестал фотографировать и снова сел к костру.

В три часа ночи я разбудил Татьяну, и мы с Володей пошли к поляне. Остано

37