Вокруг света 1993-09, страница 58

... Постепенно джунгли приобретали неясные очертания. Появился и первый предвестник рассвета — невзрачная птица бео. Резкими, противными звуками она, сама того не желая и замирая от каждого шороха, загоняла ночных обитателей в их норы и гнезда.

После нескольких часов пути они решили передохнуть и сели под раскидистым баньяном. Невеселые мысли беспокоили Василия. Сильное, страстное чувство к Кар-диле не проходило, но он понимал, что для нее и ее сестер будущее заключалось в его скальпе, и мечты о взаимном чувстве — не более чем фантазия.

Пока решимость не оставила его, Василий резко поднялся с влажной земли.

«Нет! — испугалась Кардила, поймав его взгляд. Ошибиться было невозможно.— Он прощается со мной! Не может быть!»

— Подожди! — закричала она и побежала к Василию.

Глава 8

— Будь моим мужем! — слова Кардилы прозвучали как приказ.

Василий в растерянности остановился. «Что еще надумала хитрая девчонка?!»

— Садись,— заговорила Ани — Мы хотим тебе все рассказать. Мы не желаем тебе зла.

Рассказ Ани и Кардилы длился долго. С трудом Василий постигал страшные суеверия.

— Где же хранится талисман? — спросил он, когда Кардила открыла свой замысел.

— Ани знает место. Мы возьмем талисман и пойдем в племя Каро — племя моей матери. После нашей свадьбы ты станешь раджой, а потом мы спасем моих сестер.

— Но почему я?!

— Ты сильный и не способен на подлость. Прошу тебя — помоги мне!

— Хорошо,— согласился Василий.

Они поднялись и только сейчас поняли, как сильно голодны.

Василий искал глазами то странное дерево, сок которого на время приносил забвение, притупляя голод. Через несколько метров он отыскал его,сделал небольшой надрез и подставил пальмовый лист. Тягучая горьковатая жидкость подействовала на Кардилу и Ани магически. Они начали так заразительно смеяться, что ему ничего не оставалось, как присоединиться к ним.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросила Кардила сквозь смех.

— Василий Малыгин.

— Ой, как смешно! — захохотала она.—Я не могу повторить.

— Василий Малыгин,— сказал он еще раз.

— Ма — ли — ган! О! Я могу сказать — Малиган!

У Ани ничего не получилось.

— Я буду звать тебя оранг путих,— предложила она.

— Лучше зови меня «оранг русия». Я приплыл из далекой страны — России. Там живут оранг русия.

— Скажи мне: у тебя много жен? — Вопрос Кардилы обескуражил Василия.

— У меня нет жены. В России женятся поздно, и обычно один раз.

— А когда жена состарится, разве ты не возьмешь новую, молодую?

— Нет, обычно мы живем всю жизнь с одной женщиной.

— Ой!—пришел черед удивляться Ани.—Какой страшный закон!

— Мы по-другому относимся к женщине,— сказал Василий. — Если мужчина любит ее, она и в старости остается для него красивой. Он отдает ей часть своей — как это вы называете — тонди. А разве можно разорвать тонди пополам, заменив ее половину на другую?! Это уже будет не твоя тонди, и ты долго не проживешь. Верно?

56

— Верно,— задумчиво согласилась Ани.

И они снова тронулись в путь.

Василий шел первым, очищая парангом тропу от лиан, сплетенных в тугие узлы. Начали подкрадываться сумерки, и они решили заночевать под мангровым деревом. Василий начал засыпать, как кто-то крепко прильнул к нему. Кровь ударила в виски, и позабыв обо всем на свете, он порывисто обнял девушку.

— Разве я хуже, чем она, и у меня не такая же крепкая грудь?! Что может дать тебе девчонка?! — жарко шептала Ани.

Василий оттолкнул ее с такой яростью, что она упала на колени и зарыдала от досады и боли.

— Что случилось? — раздался голос разбуженной Кардилы.

— Ничего страшного,— успокоил Василий.— Ани показалось, что рядом ползет змея, и она сильно испугалась.

— Сейчас я приду к ней.

— Не надо,— резко остановила ее Ани.

«Наверное, боится за меня»,— с благодарностью подумала Кардила.

Ани легла на сухие колючие листья старого фикуса, не чувствуя ничего, кроме неутоленной страсти и гнева.

«Боги прокляли меня,— отчаялась она.— Я сделаю оранга русия равной себе, и тогда ничто не помешает нам быть вместе». Она вспомнила о небольшом поле на самом краю своего селения, где воины выращивали перец. Как только он созревал, его высушивали, мелко толкли и начиняли им бамбуковые трубки— страшное оружие. Перец словно огонь выжигал глаза. Оранг русия до конца своих дней не увидит ее обезображенное лицо, забудет его и станет принадлежать ей одной.

На рассвете Ани побежала в сторону селения. Тихая радость безумства удесятеряла ее силы.

Резкие хлопки у самого селения насторожили ее. Вслед за ними послышались рыдания женщин, и вновь повторились громкие непривычные звуки. С опаской подходила Ани к селению. Услышав отрывистую, лающую речь, она бросилась в кусты бугенвилей. Через несколько минут она немного приподнялась и увидела площадь перед сопо, где лежали вповалку мертвые воины ее племени. Безжизненные лица были искажены страхом и недоумением. Посреди сопо, привязанный к высокой пальме, истекал кровью раджа Имрал. Рядом с ним стояли трое огромных мужчин, точно таких, как оранг русия.

— Где он? — отчетливо произнес один из них на родном языке Ани. Это не удивило ее, ведь оранг русия тоже говорил на нем.

— Не знаю,— еле слышно ответил Имрал.

— Сейчас мы приведем всех твоих жен, с которыми веселятся мои воины, и поступим с ними так же, как с остальными. Мы истребим твой род, если не скажешь, где находится тот белый, что пришел раньше нас.

«Они ищут оранга русия»,— испугалась Ани, продолжая следить за происходящим. Из ближайшей хижины вышли двое варваров и вывели сестру Кардилы — Хапсу. Увидев ее, Ани содрогнулась и закрыла ладонями рот, чтобы не закричать. Спутанные волосы падали на грудь, по ногам стекала кровь.

— Я знаю,— громко сказал белый варвар Имралу.— Это твоя любимая жена. Она носит твоего ребенка. Мы убьем ее первой, если ты не покажешь дорогу к тому белому, что пришел раньше нас.

В горле у Имрала что-то булькало и хрипело. С огромным усилием он произнес:

— Я не видел его, но знаю: он — в племени пак-пак.

— Где это?

— Я дам воинов,— начал Имрал, но замолчал, посмотрев по сторонам.—Я сам покажу дорогу.

— Хорошо,— обрадовался белый раджа.— Давно бы так.

Сквозь густые кусты Ани еще раз взглянула на Хапсу, и сердце ее заныло.