Вокруг света 1993-11, страница 44
Брат Джон даже выкраивает время, чтобы сварить чудесное пиво, благодаря которому обеды в миссии превращаются в веселые застолья. Хельмут Шмидт, бывший пилот люфтваффе, живет в железном сарайчике в буше. Он ловит рыбу (кое-кто называет это браконьерством) и, продавая ее, получает скромный доход, которого хватает на пиво и сигареты. На стенах его каморки, под самым потолком, видна грязная полоса. Это отметка, оставшаяся после недавнего наводнения. — Ну и дела тут творились,— говорит Хельмут —Ни войти, ни выйти. Приходилось ютиться на втором этаже вместе с собаками и цыплятами. В пору свихнуться, хоть сам с собой разговаривай. Но у меня и в мыслях нет уехать отсюда. Черт возьми, я живу в краю, куда другие приезжают на отдых. Я свободен, понятно? Уиттенум — целый город, населенный хранителями грез. Он притаился средь живописных ущелий в горах Ха-мерсли в Пилбаре. Во времена своего расцвета, в 50-е годы, этот центр добычи синего асбеста насчитывал 1500 жителей. Сейчас там едва ли наберется 45 человек, да и тех правительство норовит спровадить, а городок снести, как источник заразы. Увы, Уиттенум вместе с расположенными в ущелье асбестовыми карьерами являет собой печальное зрелище. Нигде в Австралии окружающая среда не доведена до такого плачевного состояния, как здесь. По оценкам ученых, к концу нынешнего столетия не менее двух тысяч бывших здешних рабочих умрут от мезотелиомы, заболевания, вызванного вдыханием асбестовой пыли,— ее тяжелые тучи и сейчас висят над карьером. Несмотря на то, что некоторые участки тут покрыты слоем чернозема, а дороги — асфальтом, в воздухе витают микроскопические частицы синего асбеста, еще более вредного для здоровья, чем белый. Казалось бы, все до единого обитатели этого «Города смерти», как он значится в путеводителях, должны стремиться покинуть его. Но не тут-то было. «В пивнушке при гостинице кипит жизнь,— рассказывает Харви Арден.— Сорокалетний местный уроженец Руби Фрэнсис сжимает в здоровенном кулаке стакан белого вина и насмешливо смотрит на меня. — Уехать? — переспрашивает он — Да ни за что, парень!» Почему же люди остаются здесь? — Да потому, что это самый прекрасный город на свете,— считает Ли Хэйр, американец, управляющий местной гостиницей. В год здесь бывает до шестидесяти тысяч туристов. Ущелья — одна из красивейших достопримечательностей Австралии, но не только в них дело: у этого края есть своя душа. И местные жители полны решимости не дать городу умереть. Венгр Фрэнк Сотер попал в Австралию из лагеря для перемещенных лиц во времена второй мировой войны. Он работал в карьере, потом стал начальником почтового отделения, а теперь борется за сохранение Уиттенума. — Я буду драться, пока есть силы,— клянется Фрэнк. — Уиттенум еще меня переживет. Тут только не надо слишком глубоко дышать, а так грязи у нас не больше, чем в Перте. У меня легкие вырезали почти подчистую, но я все равно не уеду. Правительство считает нас сумасшедшими, но если они вырубят нам ток и водопровод, мы сами все восстановим. Тут хорошие места. Где еще горстка людей способна обуздать власти, которые только и думают — где бы что разрушить? Воистину, все они — хранители грез. «Майк решил, что ребята из Ягга-Ягга возьмут нас поохотиться на кенгуру,— вспоминает Харви Арден,— но их старейшина, Марк Мура, только покачал головой в ответ на нашу просьбу. — Мы уже запаслись мясом,— объяснил он, кивнув в сторону холодильника на солнечных батарейках. Власти установили его в этой деревушке посреди Большой Песчаной пустыни специально для нужд аборигенов —Теперь до конца сезона на кенгуру можно ходить только с фотоаппаратом. Могу предложить охоту на индеек». Ягга-Ягга — крошечный оазис в море красных песчаных дюн и черных каменистых плато. Деревушка — горстка лачуг и потертых палаток. Койки стоят под открытым небом, простыни прогреваются на солнце. Здешние аборигены спят под бдительным оком небесных героев. «Мы возвращаемся к прежней жизни,—заявляет Марк Мура, коренастый сорокалетний туземец — Пришлось покинуть Балго. Это в пятидесяти милях к северу отсюда. Там слишком неспокойно, высокая преступность среди своих же, перенаселенность, шум, суета. Вот я и собрал десятка три желающих и приехал сюда. Мы назвали свой поселок Ягга-Ягга, это значит «тише, тише». Так аборигены успокаивают расшумевшихся детей». Два старика, сидя на корточках у костра, жарят на красных угольях тушу кенгуру. Старыми сломанными напильниками они перепиливают передние ноги животного и с явным наслаждением высасывают еще теплый костный мозг. Потом один из стариков бросает на уголья тушку варана. Двое белых путников садятся в машину и отправляются на поиски индейки, чтобы разнообразить трапезу. Путь пролегает среди черно-серых конических холмов, похожих на змеиные головы. Кажется, что в любую минуту откуда-то может появиться какое-нибудь доисторическое животное. С верхушек холмов, куда ни глянь, взору открывается бескрайний неземной пейзаж. Цепочка пирамидальных скал, будто волшебная стрела, нацелена в глубь необозримых просторов. Что там, за горизонтом? Какие еще красоты? Какие новые загадки?.. По материалам журнала «National Geographic» подготовил Андрей ШАРОВ
:V г, ' V Ж .-Г -Л f ^ 42 |
