Вокруг света 1994-06, страница 12

— У меня в услужении еще с Санта-Марты индеец чиб-ча, сеньоры. Он христианин, я его крестный отец, и в нем нет никакой ожесточенности и фальши, — возразил с горячностью Фернандо. — Я думаю, что воины, стоящие внизу наготове, боятся нашей военной силы. И они наверняка будут драться до последнего. Однако, если мы протянем им дружескую руку, они, возможно, откажутся от вооруженного сопротивления.

— Хорошо! — воскликнул Кесада. — Попробуем связать их договором.

— Но честным и благородным договором, сеньор командующий!

— Что это значит?

— Что это значит? — Фернандо оглядел сотоварищей. — Это значит, что при заключении договора мы не должны думать о его нарушении. Договор должен быть заключен честно и честно соблюдаться.

— Значит, мы не получим никакого вознаграждения за все, что нам пришлось пережить? — громко заметил Мануэль. — Здорово! Увидев Эльдорадо, отказаться от добычи? Никогда!

— Ты христианский солдат, Мануэль, разве нет?

— Я добрался до враждебной страны, и мне причитается добыча! Должен быть выкуп за все зло, которое нам причинили на пути сюда. Языческий вождь должен отдать нам все свои сокровища, чтобы я мог оставить своим детям больше, чем мой отец оставил мне.

— Но ведь если чибчи примут нашу христианскую веру, они станут твоими братьями, Мануэль!

— Мы сборщики дани для императора, — возразил командующий.

— И солдаты-наемники, — добавил громко Мануэль. — Мы должны сполна получить за проделанную работу. Мы должны иметь добычу! Это закон войны!

— Но мы теперь заключим мир с чибчами, и законы войны должны быть исключены, — сказал Фернандо упрямо. — Патер Корнелий, — мы христианские крестоносцы или нет?

— Христос сказал: пришел не с миром, но с мечом! — ответил доминиканец, покачав головой.

Наступило тревожное молчание.

— Хорошо, — раздраженно сказал Фернандо. — Я вижу, мне не удастся никого убедить, что в чужой дом лучше входить с добром, чем с топором. Решайте сами, я не скажу больше ни слова.

Этот взрыватель галеры оказался более осмотрителен, чем я думал, заметил про себя Кесада. Он ехал в Новый Свет с радужными идеалами, осуществление которых хотел бы увидеть теперь. Но он необходим. Следует именно ему поручить вести переговоры.

— Продолжим военный совет, — прервал наконец молчание командующий. — Абсолютно ясно: об открытом сражении не может быть и речи. Значит, нужно заключить с Эльдорадо договор, согласно которому мы выступим против их врагов, такой шаг поможет закрепить дружбу с чибчами. Лейтенант де Монфорте, вы доказали свою храбрость и осмотрительность, вы говорите на языке этого народа, по поводу чего многие совершенно напрасно посмеивались. В данный момент такие знания как нельзя полезны. Готовы ли вы, лейтенант, пойти в логово зверя, чтобы заключить с владыкой Эльдорадо договор?

— Если речь идет о честном договоре, я согласен!

— Само собой разумеется — только честный договор!

— А наша добыча? — вспылил Мануэль.

— Замолчите, вахмистр, — недовольно воскликнул Кесада. — Не суйтесь не в свое дело! Это не ваша забота! Тихо!

Загадочны мысли и действия этого часа. Неужели лейтенант оказался прав? Доминиканец из-под опущенных бровей наблюдал за командующим. Может быть, надо сказать слово Божье, проклинающее меч?

— Итак, вы завтра с вашим слугой, а также двумя сопровождающими по вашему выбору поедете к чибчам и попробуете попасть на прием к кацику в качестве нашего посла, — заявил Кесада, обращаясь к Фернандо. — Думаю, вооружены вы будете только пистолетами и мечами.

» Попробуйте до заключения договора добиться перемирия, чтобы мы могли обеспечить себя провиантом. Идите приготовьтесь и договоритесь со своим слугой, лейтенант.

ПОСОЛЬСТВО

Когда из-за горизонта появились первые солнечные лучи, рельефно выделив на фоне неба грозные вершины Кордильер, долина, покрытая сплошной пеленой тумана, напоминала огромное горное озеро. Испанские солдаты

безмолвно и зачарованно смотрели из-за укреплений на это чудо. Страна, окруженная горами, представлялась сказочным садом.

Фернандо оседлал лошадь. Он уже сообщил Чиме о предстоящей миссии и предложил при первой возможности сказать солдатам ципы, чтоб они под каким-нибудь благовидным предлогом отправили Мануэля обратно. Во-обще-то Фернандо довольно хладнокровно отнесся к тому, что командующий подсунул ему соглядатая. В настоящей, требующей особой деликатности ситуации этот злобный грубиян мог окончательно испортить взаимоотношения с чибчами. Он может сорвать переговоры с ципой.

Кого же еще взять с собой, кто был бы полезен при заключении договора, кто помог бы убедить чибчеи, что братство людей с различным цветом кожи вполне возможно? Для этой цели годился только один человек в отряде — патер Корнелий.

Доминиканец сначала даже испугался, когда Фернандо предложил ему принять участие в посольстве. Но Чима, стоя перед ним, поднял, улыбаясь, руку, как он это делал в последнем бою, защитив патера от разъяренных индейцев. Святой отец правильно понял этот жест и вынужден был согласиться.

Они немного подождали, пока рассеялся туман, и начали медленно спускаться вниз по галечной осыпи вчетвером. Фернандо и Мануэль верхом на лошадях, Чима и доминиканец пешком. Внизу так же, как и вчера, стояли голова к голове индейские воины — живая стена на границе цветущей страны.

Когда они подошли поближе, из строя индейцев вышел безоружный высокий воин и без страха направился навстречу. Приблизившись, он приложил руку к груди и поклонился.

— Миа ли-ки-ра? Вы пришли? — спросил он, улыбаясь.

— Чиа ли-ки. Мы пришли, — сказал Чима, выступив вперед и ответив на приветствие. — Эти белые люди — священные посланники. Только одного из них, того, что сидит верхом на большом звере позади меня, можете отослать прочь. У него сердце змеи.

— Пойдемте со мной к Саквесаксигуа, — произнес индеец. В живой стене воинов тут же образовался узкий проход. Они вступили в него, словно в осушенный прогал среди вод библейского моря. Воины напряженно и с любопытством смотрели на них. Особенно их поразили лошади, ранее никогда не виденные.

Продвигаясь среди плотных рядов индейских воинов, посланцы Кесады воочию убедились, сколь многочисленным и грозным было войско ципы. И если не отказаться от намерения силой пройти вперед, то наверняка экспедиция будет полностью уничтожена.

Саквесаксигуа, кацик Чиа, принял их в окружении военного совета и пошел, улыбаясь, навстречу.

— Белый человек, которого несет на себе зверь, будь моим гостем!

Фернандо соскочил с коня и пошел за индейским вождем. Мануэль следил за этим с неодобрением. Он хорошо знал, что индейцы боятся человека на коне, считая его сказочным сдвоенным существом. В этом страхе надо их и держать. Мануэль по-прежнему гордо сидел на коне, но с ним никто не разговаривал. В хижину военачальника были приглашены только Фернандо и Чима.

— Что это значит? — спросил раздраженно Мануэль доминиканца. — Эти дикари не знают никаких приличий! — Он направил своего коня ко входу в хижину, вытащил меч и положил блестящий клинок на колени, приняв вид свирепого часового. Монах, не знавший куда себя девать, посматривал вокруг. В самом центре языческого войска его обуревали противоречивые чувства — расслабляющий страх и гордость мученика за веру.

Мануэль навострил уши, но слышал только обрывки индейских слов. Его миссия оказалась сложнее, чем он представлял: ведь он не понимал ни одного индейского слова.

Фернандо сел напротив Саквесаксигуа и прежде всего передал гостевой посольский подарок — сверкающий дамасский кинжал и полированное серебряное зеркало, которые тут же пошли по рукам присутствующих.

— Я пришел, чтобы предложить ципе договор, — сказал Фернандо. — Мы не хотим войти в вашу страну как враги. Мы предлагаем вам дружбу. И хотим использовать наше оружие только против врагов народа муисков. Разрешите нам поехать к вашему ципе, чтобы передать ему привет от нашего императора.

Саквесаксигуа посмотрел на своих военачальников. Все они выглядели угрюмо и настороженно.

ю