Вокруг света 1994-06, страница 18

акундур никогда не будет повелителем страны, хотя он и родной сын великого ципы.

— У нас титул наследуется по линии матери, — сказал индеец. — Поэтому новым ципой после смерти отца будет Саквесаксигуа, мать которого — сестра моего отца.

— А тебе не хотелось бы стать ципой вместо двоюродного брата? — спросил не без умысла Кесада.

— Кто же этого не хочет; но этого не может быть, — улыбаясь, покачал головой Фагуакундур.

— У испанцев титул и должность переходят от отца к сыну. По нашим законам ты должен стать законным наследником престола.

Чибча настороженно смотрел на командующего. Было видно, что он напряженно размышляет. Фернандо, помогавший в разговоре как переводчик, понял, что Кесада замыслил что-то недоброе, играя на тщеславии сына ципы. Исподволь Фагуакундуру внушали идею дворцового переворота. Для молодого, не очень умного принца это могло стать сильной ядовитой закваской.

На следующее утро они преодолели реку Сумапацу, что бурлила на дне глубокого ущелья. Причем для перехода использовали естественное подобие моста из крепких скальных блоков, обрушившихся когда-то при землетрясении, заклинив узкое ущелье. Это был очень рискованный переход. У многих испанцев дрожали колени при взгляде в пропасть: глубоко внизу парили птицы, а на самом дне бурлила река. Однако все благополучно достигли противоположного берега.

Потом начался тяжелый подъем по ложу небольшого горного ручья, скакавшего со ступени на ступень гигантской скалистой лестницы. Они взбирались по скалистым уступам, ведя лошадей в поводу.

За скалистыми уступами внизу расстилалась страна, принадлежащая племени панчей. Появились величиной с ладонь бабочки, сплошным роем окружившие колонну. При выходе на опушку леса впереди вдруг послышался шум, похожий на шум боя. Неужели чибчи напоролись на врага?

Всадники пришпорили коней и, преодолев последние нагромождения скал, стремительным броском оказались у рощицы и врезались в толпу сражающихся. На воинов панчей внезапное появление сдвоенных существ произвело ужасающее впечатление. Они тут же, прекратив всякое сопротивление, сбились в кучу и, побросав оружие, пали ниц, предоставив себя судьбе.

Подошедшие же свежие резервы панчей в диком испуге лавиной бежали по равнине к своим деревням, преследуемые отдельными разгоряченным боем всадниками. Чибчи же, издав победный клич, начали тут же подбирать с поля боя своих убитых и раненых.

Панчи еще во время боя успели соорудить жертвенник, куда уже стащили часть раненых и убитых чибчей. Там разгорался большой костер, и жрецы орудовали какими-то страшными инструментами.

Испанцы пришли в бешенство. Они вспомнили о страшной судьбе их передового отряда, уничтоженного на Рио-Магдалене, и бросились добивать поверженных врагов. Фернандо, стоя под большим деревом, хмуро смотрел на это неистовство.

Вскоре почти все окружающие деревни охватил пожар. Неужели этот ад на земле творится тоже во славу Господа Бога? Самые низменные инстинкты солдат вызвали у Фернандо крайнее отвращение. Тем временем патер Корнелий расхаживал по кровавому полю боя, не помышляя положить конец неистовству злобы и жестокости. Как же так, думал Фернандо, монах даже не пытается воспрепятствовать этой вакханалии насилия, в то время как немедля осудил танцы индейцев, назвав их богохульными. О Боже, когда ты внесешь ясность в мрак моих размышлений!

В течение недели после первого побоища конкистадоры прочесали всю страну панчей до самых отдаленных уголков в поисках сокровищ. Они вырывали из ушей женщин кольца, срывали с мужчин ожерелья, растаскивали богатства святилищ, а когда не находили их, прибегали к пыткам.

Народ панчей оказался бедным. Они располагали самыми примитивными орудиями труда, ремесла почти отсутствовали. Им привычнее было бродить в окружающих лесах и долинах в поисках подножного корма, чем обрабатывать землю. Жили они в утлых лачугах и не имели богатых храмов. Поэтому добыча почти не оправдывала вложенных сил.

Чибчи же были довольны победой. Однако бесчинства белых превзошли все их опасения. Даже непроницаемый Чима не мог скрыть своего ужаса перед происходящим.

Монах не делал никаких попыток проповедовать побежденным, не пытался обратить их в христианскую веру.

И Фернандо, помня красноречие падре у ципы, не мог не чувствовать разочарования.

За рекой Сумапацей их ждал посланец ципы.

Повелитель чибчей узнал о быстрой победе союзников и подумал, что следует воспрепятствовать немедленному возвращению войска пришельцев. Он нашел для этого предлог.

Жрецы главного храма в Суамоксе отвергли предложение о вере в нового бога. Они представляли в народе особую касту, обладавшую обширными земельными владениями и богатством, и вследствие важной роли в оправлении культовых церемоний, большой властью в стране. Высшие чины этого жреческого сословия очень хорошо понимали, что усиление власти ципы и тем более его обращение к новому богу грозит им серьезными неприятностями. Поэтому в спешном порядке жрецы отправили к Тиск-весусе своего посланника с резким осуждением предложений испытать новую веру и призывали его остаться верным своим прежним богам — Суа и Чиа.

Ципа почувствовал себя оскорбленным. К тому же у него были давние трения со жрецами. И теперь он решил, воспользоваться моментом, чтобы ослабить их влияние. Посланник принес Кесаде сообщение, что Чисквесуса с удовольствием желал бы обратиться в новую веру, но жрецы главного храма в Суамоксе препятствуют этому. Ципа предлагал белому военачальнику самому встретиться со жрецами в Суамоксе и постараться либо убедить их, либо заставить дать согласие на крещение.

Кесада ухмыльнулся, услышав это сообщение. Как он и предполагал, в стане индейцев все сильнее появлялось непримиримое соперничество отдельных вождей племен, принцев и могущественных жрецов. На этот раз командующий не стал ни с кем советоваться. Он сразу начал действовать.

Суамокс и область Тунья, почти независимая от ципы, располагались на северо-востоке высокогорной страны, они же сейчас находились на ^ге. Поэтому Кесада испытывал страшное искушение вторгнуться во владения ципы по пути в Суамокс и Тунью. Однако понимал, что торопливость в таких делах вредна.

Нет, ципа лишний раз должен убедиться в безопасности. Следовательно, экспедиция пойдет обратно, в лагерь на холме, по той же дороге, по которой пришла сюда. Солдаты должны хорошо отдохнуть, прежде чем отправиться в Суамокс. На их пути лежит Тунья, контролируемая чиб-чами, но не являющаяся частью их государства и не включенная в договор. Следовательно, ее можно разорить без зазрения совести. Причем ципа должен быть твердо убежден, что кацик Туньи — его соперник — разбит по его согласию. Ну, а после Туньи падет Суамокс, а затем...

Да! В этой ситуации надо действовать так и не иначе. Посланец Тисквесусы отправился в обратный путь. Кроме него, только командующий и лейтенант де Монфорте, переводчик, знали о запланированном на ближайшее будущее. Фернандо легко уловил, что начинается тонко продуманная коварная и бесчестная игра.

Он немного проводил посланника ципы, чтобы попросить передать привет Аите. Аите? Посланец приостановился, огляделся вокруг и прошептал:

—- Она вряд ли получит ваш привет, белый человек. Жрецы ее куда-то запрятали.

— Что с ней?

— Она в заключении, потому что принадлежит новому Богу и белому человеку.

— Во имя всех святых, этого не может быть! Она страдает? Скажи мне, посланец, где она? В Фунце?

— Нет, в Муэквете, во дворце ципы, предназначенном для отдыха.

Муэквета, проклятье! Фернандо до боли сжал кулаки...

— Муэквета, это далеко?

— Ближе, чем Фунца, белый человек. Ты должен ехать по дороге, пока не встретишь малую реку, что впадает в Боготу. Она там мелкая. Когда ты ее перейдешь, увидишь справа у подножия гор дворец. Я туда дохожу за одну ночь.

— Спасибо, друг, поспешим вместе!

Может быть, дождаться утра. Нет, Кесада его не отпустит. Он должен действовать тайно. Но кто посоветует, как пробраться во дворец в Муэквете?

Чима!

Он разыскал чибчу неподалеку от лагеря. Тот собирал хворост, чтобы приготовить ужин.

— Чима, над Аитой нависла смертельная опасность! Ты готов помочь ей?

Индеец посмотрел на лейтенанта. Что мучает испанского офицера?

— Да, — сказал он просто.