Вокруг света 1994-09, страница 15

Сзади, вокруг входа в лабиринт, через который появился король, сгрудились другие индуны и военачальники помельче рангом.

Представ перед Дингааном, мы приветствовали его, а он ответил улыбкой и добрыми словами. Потом Ретиф, Холстед и два бура вышли вперед и подтвердили, что это тот же документ, что был и ранее. Внизу кто-то (забыл — кто) написал по-голландски: «De merk и van koning Dengaan (подпись короля Дингаана). Слева между словами merk и van Дингаан поставил крестик карандашом, который дал ему Томас Холстед, он же держал его руку и показывал что делать.

После этого три индуны, главные советники, Нвара, Юли-вана и Мамондо, засвидетельствовали документ со стороны зулусов, аУотэейзен, Грейлинг и Либемберг, стоявшие ближе всех к Ретифу, — со стороны буров.

Когда эта процедура окончилась, Дингаан приказал одному из своих исибонго (глашатаев) пробежать перед полками и оповестить, что он даровал Наталь бурам в вечное пользование — известие, которое буры встретили радостными криками. Потом Дингаан спросил Ретифа, не хочет ли тот есть, и длинные куски вареного мяса были тут же принесены и разложены вокруг. Но буры отказались от еды, сказав,что они только что позавтракали. На что король заявил, что хоть по-пить-то они могут, и горшки ствала — кафрского пива — были расставлены кругом. Пива отведали все буры.

Пока они пили, Дингаан передал Ретифу послание к голландским фермерам, где он даровал им землю в Натале. Чернокожий властитель надеялся, что возвращение миссии домой будет приятным. Затем он приказал двум полкам исполнить танец и военную песню, чтобы развлечь гостей, что те и начали делать, стягиваясь все ближе к нам.

В этот момент появился зулус, прокладывающий дорогу сквозь толпу военачальников, собравшихся у ворот лабиринта, и передал какое-то сообщение одному из индун, а тот, в свою очередь, обратился к королю.

— О! Так ли это? — спросил тот с тревогой. Потом его взгляд остановился на мне, как уже не однажды бывало, и он сказал:

— Макумазан, одна из моих жен неожиданно заболела и говорит, что ей нужны какие-то лекарства от белых людей, прежде чем они уедут. Ты, как новобрачный, можешь бьггь спокойно представлен моим женам. Прошу тебя, сходи и спроси, какое лекарство ей нужно, ведь ты говоришь на нашем языке.

Я колебался и решил пересказать эти слова Ретифу.

— Тебе лучше пойти, племянник, — сказал командант, — но возвращайся скорее, нам надо выходить.

Меня по-прежнему одолевали сомнения, не нравилась мне эта затея. Пока я колебался, король стал наливаться злобой.

— Вы, белые люди, отказываете мне в такой малости, тогда как я столько дал вам, вы, у которых есть волшебная медицина, способная излечить любой недуг?

— Иди, Аллан, иди, — настаивал Ретиф. — А то он передумает и зачеркнет свой крестик.

У меня не оставалось иного выхода, как войти через ворота в лабиринт.

В следующий момент несколько человек набросились на меня прежде, чем я смог произнести хотя бы слово, набросили мне на лицо тряпку и завязали сзади на затылке, Я стал немым пленником.

Стройный кафр, один из домашних стражей короля, с ас-сегаем в руке подошел ко мне и зашептал:

— Послушай, маленький сын Джорджа. Король спасет тебя, если сможет, ведь ты не голландец, а англичанин. Но знай, если ты закричишь или станешь сопротивляться, то умрешь! — И он поднял ассегай с таким видом, будто хочет погрузить его мне в сердце.

Теперь я все понял, и холодный пот заструился у меня по спине. Мои товарищи были обречены на смерть, все до одного. О, как мне хотелось отдать свою жизнь, чтобы предупредить их! Но увы. Я не мог издать ни звука, тряпка была завязана слишком крепко. Один из зулусов воткнул палку между камышинами изгороди. Раскачивая ее, он сделал отверстие как раз на уровне глаз, чтобы я мог видеть происходящее.

Какое-то время танцы и пивные возлияния шли своим

Большой Крааль.

В тот роковой день Дингаан отступил к воротам лабиринта...

потом произнес на зулу: «Хватайте их!»

чередом. Минут через десять Дингаан поднялся и тепло пожал Ретифу руку, сказав ему Hamba gahle — счастливого пути. Он отступил к воротам лабиринта. Когда он двинулся, зулусы сняли шапки и взмахнули ими, приветствуя его. Он уходил, и я вздохнул спокойнее. Но как я ошибался, не догадываясь о его предательстве!

Когда циновка у входа открылась, Дингаан повернулся и произнес два слова на зулу, которые означали:

— Хватайте их!

Одновременно воины, танцевавшие совсем близко к бурам и ожидавшие, видимо, этого приказа, бросились на них. Я слышал, как Томас Холстед закричал на зулу: «Нас погубили! Дайте мне поговорить с королем!» Дингаан слышал это, но махнул рукой, давая понять, что отказывается слушать, и отчетливо проговорил:

— BuL'ila abatagati! Убейте этих ящериц!

Я увидел_f как несчастный Холстед выхватил нож и всадил его в тело зулуса, стоявшего рядом. Тот упал, а Томас бросился на другого воина и перерезал тому горло. Буры тоже выхватили ножи — у кого на это хватило времени — и пытались защищаться от черных дьяволов, которые лезли на них толпами. Я слышал потом, что им удалось убить шестерых или восьмерых и ранить множество кафров. Но что могут сделать люди, вооруженные лишь карманными ножами, против такой оравы?

И вот после всех этих истошных криков, стонов, мольб о помощи и воинственных кличей все буры были перебиты, даже слуги-готгентоты. Потом их потащили прочь — многих еще живых, оставлявших борозды в земле, точно черные муравьи растаскивали раненых червей. Дингаан стоял в двух шагах от меня и улыбался. Лицо его нервно подергивалось.

— Пойдем, сын Джорджа, — сказал он, — посмотрим наконец этих предателей твоего суверена.

Меня вывели через лабиринт на возвышенность, откуда открывался вид на окрестности. Тут мы немного подождали, прислушиваясь к шуму, нараставшему в отдалении, пока снова не показалась зловещая процессия, обходившая ограду Большого Крааля в направлении к Холму убийств, Хлома Амабуту. Скоро подъем был преодолен, и там, среди кустарников и скал, чернокожие воины добили всех буров до единого.

Я увидел это и лишился чувств.

Перевел с английского Н.НЕПОМНЯЩИЙ

13