Вокруг света 1994-12, страница 31

Вокруг света 1994-12, страница 31

На склонах таежных сопок появились первые золотые отметины, в Приморье начиналась осень, когда я добрался до знакомого домика лесников в поселке Преображение.

В дорогу на этот раз позвало сообщение о необычном поведении тигров в окрестных лесах. Валерий Кирсанов, лесничий Преображенского — самого южного и самого неспокойного на территории Лазовского заповедника — лесничества, сообщая в письме о нелегком нынче житье-бытье, трудностях борьбы с нарушителями, по ночам рвущихся в заповедник с оружием, присовокупил в конце такую строчку: «А тигры-гады ревут, чаще, чем обычно, людей пугают, как если бы вдруг в тайге их сильно прибавилось».

Немало наслышавшись о браконьерском беспределе, воцарившемся в последнее время в дальневосточной тайге, подозревая, что вряд ли поэтому зверья там прибавилось, я все-таки решил рискнуть. Еще разок пройти известными мне заповедными тропами. Может, на этот раз повезет и удастся наконец увидеть и сфотографировать тигра. Очень хотелось мне сделать портрет легендарного Амбу.

Рассказы об «обнаглевших хищниках» я услышал уже на борту теплохода, шедшего из Находки в Преображение. Мужички и бабу си с загорелыми лицами жаловались друг другу, что тигры в это лето замучили. Ни ягод, ни грибов собирать не дают. Рычат как безумные и такого страха нагоняют, что тут уж об одном думаешь — как бы поскорее до дому добраться.

— А то, — поведала одна из женщин, — в Беловодье, неподалеку от села, тигр двух мужичков на дерево загнал. Вышел из кустов неожиданно, а им и деваться некуда. Хорошо, дерево подходящее было рядом. Вот и пришлось лезть. Долго, рассказывают, там просидели. Тигр улегся под деревом и оставался там. пока хорошенько не выспался.

— Вот бы мне на таком дереве оказаться, — помечтал я, встретившись в лесничестве с Валерием Кирсановым.

— Шанс не утерян, — усмехнулся лесничий. — Всего лишь пару дней назад пришлось взбираться на дерево, спасаясь, нашему леснику Владимиру Перму.

— Нервничают звери, это ясно, — продолжал он. — Перемены в нашей жизни и их коснулись. Больше по тайге стало людей шастать. Кто за ягодами да корешками, а кто и за трофеем побогаче. Не стало покоя и тиграм. Вот и ревут, к бедам своим внимание привлекают, да только кто, кроме нас, лесников, им поможет.

Узнав о моем желании провести несколько дней в тайге. ночуя в из

бушке лесников в бухте Сяочингоу, он посоветовал быть поосмотрительней. Остерегаться, как выяснилось, нужно было теперь не только тигров.

Кирсанов рассказывал, что приезжавший недавно известный японский фотограф Фукуда Тошийи, намеревавшийся, как и я, сделать снимок уссурийского тигра, уехал обиженным.

С Фукудой годом ранее я повстречался на лесной тропе в заповеднике. Он устанавливал невероятно сложную фотоаппаратуру, которая и ночью, и в дождь могла автоматически снимать всякое существо, которое пересечет на тропе невидимый луч. В тот год Фукуде не повезло, вместо тигра в кадр попался бурый медведь...

На этот раз лесники подыскали хорошую тропу, где тигр по ночам ходил постоянно. Все шло к тому, что съемка должна была состояться. Но... аппаратуру утром не нашли. Как корова языком слизнула, рассказывал Кирсанов. Не помогло и объявление в местной газете о вознаграждении при возвращении. Не те, посмеивались в поселке, времена, надо было с ружьем аппаратуру караулить. Но какой же тогда зверь к ней подойдет...

Поблагодарив за советы и добрые наставления, я уже на следующий день восседал в кузове патрульного грузовичка, направлявшегося в заповедник. Спутником моим до ближайшего кордона стал Владимир Перм, человек в годах.

— Да что рассказывать, — смутился он, когда я попросил его рассказать о встрече с тигром. — Шел по тропе, а он из кустов вдруг как зарычит. Я выстрелил поверх кустов, а он, слышу, ко мне идет. Пришлось взбираться на дерево. Сижу там, а он не показывается, но чую, ходит вокруг по кустам. Тогда я и начал стрелять. Почти весь патронташ израсходовал, тигр и ушел.

Мы выехали из поселка, перемахнули неширокую речку, впадающую в море, в устье которой отдыхала стая чаек, и покатили пыльной дорогой вдоль деревеньки Глаз ковки. Размышляя об услышанном, я обратил внимание, что в рассказах людей о тиграх не было ни страха, ни ужаса перед зверем. Да и тигры вели себя довольно миролюбиво. Сказались, очевидно, долгие годы запрета охоты на этих зверей, и у тигров отношение к человеку переменилось. Но как-то будет теперь, когда, как в давние времена, развернулась браконьерская охота...

Целое поселение из дач, садовых участков, огороженных зачастую вместо заборов рыбацкими сетями, приходится теперь преодолевать въезжающему в заповедник. Перм рассказал, что участки эти все ближе подбираются к заповеднику, сокращая и без того небольшую охранную зону. А у властей поселка руки почесываются прибрать под дачки и часть заповедника. Да только вряд ли это у них получится.

Миновали вспаханное и брошенное поле, подошедшее к самым границам заповедника, въехали за шлагбаум. В том месте, где три года назад я впервые увидел свежие отчетливые следы очень крупного тигра1, повстречали выезжавший из заповедника такой же, как наш, грузовичок.

Володя Перм, взяв ружье, решительно приподнялся, приказывая остановиться, но когда машина поравнялась, увидели в кабине главного лесничего заповедника, Краснова. Глаза его были воспалены от бессонницы. Краснов рассказал, что с двумя лесниками из поселка Лазо провел

См.: О р л о в В. «Петля на тигриной тропе».— «ВС» №5/93.

2*

29