Вокруг света 1995-02, страница 33

Вначале 1966 года Северодвинск жил обычной жизнью военно-морской базы, а старшина Агзам Сабитов — обычной жизнью кока с атомной подлодки. Готовясь к автономному плаванию, он уже затарил корабль продуктами. И вот представьте: за два дня до отхода командир субмарины узнает, что камбуз останется без хозяина. Поступил приказ — коку срочно отбыть на Черноморский флот. И пожаловаться некому: бумага подписана самим главнокомандующим ВМФ СССР адмиралом Горшковым.

Агзам поспешил к новому месту службы. Но не тут-то было, даже в штабе флота документ вызвал только недоумение: воинскую часть за указанным номером никто не знал. Две недели бывший уже кок блуждал в поисках загадочного подразделения. Облазил все побережье вокруг Севастополя. Наконец катер привез его почти к самому мысу Херсонес, в Казачью бухту. На воде покачивалось на поплавках какое-то странное подобие купальни, метров этак в сорок длиной, а на берегу, посреди выжженной каменистой степи, стояла одинокая палатка. В ней обнаружился друг Сабитова по Северному флоту, его наставник в занятиях подводным плаванием Вадим Беляев. А другим обитателем палатки был командир только что созданной части 3121-К. К — значило Колганов. Капитан Колганов, герой войны, командир знаменитого отряда Бороды (тогда он носил бороду) . Ему-то и поручил адмирал Горшков особое задание...

Лет пятнадцать назад в редакции одного нашего популярного журнала произошел любопытный случай. Или лучше так — едва не случилась трагедия. И все из-за дельфина, которого художник нарисовал на обложку очередного номера. Доблестное животное несло на спине перед плавником небольшое устройство с антенной, привязанное ремнями. А на заднем плане скромненько притаилось судно с огромными шарами-антеннами, из тех наших кораблей, что мирно бороздили океаны с военными целями. И вот эту обложку цензура «зарубила». Что делать? Все уже заслано в печать. Не пускать же под нож двух-_v миллионный тираж! Выход-таки на

шли. В фантастический рассказ о встрече с инопланетянами, который публиковался в том же номере, вне-► ели фразу о некоей косатке, которая

передавала информацию через биотерминал, закрепленный у нее на спине. В тексте эти слова оказались ни к селу, ни к городу, но зато их смогли налепить и на обложку, чтобы никто не сомневался, зачем морскому зверю антенна. Номер был спасен, а тайное осталось тайным.

Началось же все с Джона Лилли. Впрочем, нет, первым призвать дельфинов на военную службу задумал Наполеон, мечтавший о том, как по

слушные животные, словно кони, понесут по морю его солдат на завоевание ненавистной Англии. Осуществить этот замысел по разным причинам не удалось, но идея теперь ждала своего часа, а он пришел вместе с Лилли. В конце пятидесятых годов этот американский нейрофизиолог взбудоражил публику, объявив о необычайных способностях дельфинов. Он нашел у них в мозгу «положительную область», так сказать, зону удовольствия, и стал «щекотать» ее электрическими импульсами. А подопытные разражались в ответ -смехом, свистами и даже малопристойными звуками. Ученый обещал тогда установить контакт с разумными существами и даже стал учить их говорить по-английски. Тем более, писал он, что дельфины «могут быть полезны при поисках боеголовок, спутников, ракет и всего прочего, что по воле человека обрушивается в океан. Их можно приохотить к выслеживанию мин, торпед, подводных лодок и других аппаратов, изобретенных человеком для морских военных операций. Дельфинов можно приучить вести разведывательную и патрульную службу при надводных и подводных судах, их можно перевозить в разные места и использовать в гаванях в качестве подрывников». Животные научатся отличать свои корабли от вражеских по маленькой пластинке, вваренной в корпус, и, обнаружив чужую подлодку, немедленно ринутся на нее и уничтожат ядерным зарядом.

Да у какого военного не закружилась бы тут голова? Стало известно, что у американцев китообразными и ластоногими (то есть, еще и косатками, гриндами и морскими львами) занимаются не меньше полудюжины баз ВМФ и ЦРУ. Уже во Вьетнаме они успели снарядить отряд из шести дельфинов, охранявших там бухту Камрань от боевых пловцов. На морду «сторожу» цепляли баллончик с парализующим веществом и иглой-шприцем. Животное устремлялось к лазутчику и, приученное выталкивать человека на поверхность, наносило укол. Враг-вьетконговец тонул.

На других американских базах дельфины (прямо по Лилли) искали мины и боеголовки ракет, буксировали, толкали и возили на себе торпеды. Им предстояло прокрадываться в порт Гаваны, ставить взрывные заграждения в водах Никарагуа. Наконец в начале восьмидесятых наша пресса рассказала трогательно-печальную историю о том, как двое био-логов-пацифистов выпустили такого зверя на свободу, а он, едва завидев катер, помчался его торпедировать и погиб, разбившись о борт.

Теперь, конечно, мы знаем, что подобные работы велись и в Советском Союзе, а местом их была севастопольская база ВМФ. Та самая, что расположена на берегу Казачьей бухты. Правда, здесь наши знания и кончаются. Но зато начинаются эти «фронтовые записки», автор которых,

бывший кок с атомной подлодки, пловец-подводник, ставший дрессировщиком дельфинов, Агзам Абрамович Сабитов, проработал в необычной воинской части два десятка лет.

...Страшно скрипит вольера — на море волнение. Сеть на поплавках стальная, такая же, что защищает севастопольскую бухту от диверсантов. Нас пока всего несколько человек. Поставили палатки, теперь мастерим плавучие клети — натягиваем сети на алюминиевый каркас с поплавками. В них будем перевозить дельфинов из невода-оламана до корабля. Рыбаки обычно вытаскивают животных из невода петлей за хвост и растягивают позвонки. Нам такой способ транспортировки не подходит.

Советский Союз только что прекратил промысел черноморских дельфинов. Зачем вообще били? Страна, говорят, нуждалась в их подкожной клетчатке, из нее получали технический жир. Печень и мозг шли в пищу. До войны в год добывали больше ста тысяч голов, и по соседству с Казачьей, в Камышевой бухте, тогда, да и после, была база по переработке улова. Лежали на берегу, дожидаясь своей очереди, горы дельфинов, которых сразу не убивали и не глушили. И эти горы — дышали...

Постепенно стадо подвыловили. Весной шестьдесят пятого года добыли всего четыре сотни, а этой (шестьдесят шестого) газета «Известия» написала, что дельфины — наши братья по разуму. Министр рыбного хозяйства тут же заявил, что мы прекращаем на них охоту. Но так или иначе, опыта ялтинским рыбакам не занимать, восьмисотметровые оламаны у них имеются, а нам для перевозки пойманных животных командование выделило десантный корабль.

Ночью 28 апреля это судно приходит и открывает аппарели. В трюме — дельфины в ваннах. Перетаскиваем ванны с животными к вольере. Вадим уже в воде, я надеваю гидрокостюм и иду к нему. Бросают в воду первого дельфина, он плывет к нам, мы его гладим и поддерживаем. Так же ведет себя и второй. Дружелюбие? Потом поймем — они просто стали лоциро-вать и обнаружили вокруг себя жесткую сталь вольерной сети. Только люди не отражали их щелчки. Поэтому-то они и подплыли сразу к нам. Но вот сверху бросают большого самца, все остальные сбиваются в кучу вокруг него и ходят кругами, уже избегая нас.

Первый отлов — неудачный. Всего попалось девять дельфинов-афалин, в основном пожилые, — с трудом идут на контакт, а главный у них — старый самец — вообще не признает людей. Погибают один за другим: при отлове в стрессовом состоянии хлебнули воды дыхалом, и развилась пневмония. Одна самка рожает мертвого детеныша, и сама тоже умирает. Есть только две молодые и перспективные дельфинихи.

Не имея никакого опыта, работаем с животными буквально вслепую. Не

31