Вокруг света 1995-02, страница 34

поняли еще, что надо дельфинов сразу «рассаживать» поодиночке. Не ведаем, чем и как лучше кормить. Сначала потчуем их кефалью — той пищей, что дельфины едят в природе, потом переходим на мороженую ставриду с витаминами. Кормить, оказывается, достаточно дважды в день, давая килограммов по десять на нос. Вожу рыбу на лодке с холодильника, даю в день четыре-пять раз. Не съеденная ложится на дно: ныряю с аквалангом, собираю, а потом отвожу в море и выбрасываю.

Первая задача — в короткий срок освоить содержание дельфинов в неволе. Сначала приучаем их к тренеру, к себе то есть. У нас по одному-два животных. Каждый день надеваешь костюм и лезешь в холодную воду. «Висишь» там и держишь на вытянутой руке рыбку. Первой начинает подходить моя Машка. Долго висишь, а она ходит вокруг тебя кругами, потом подплывает все-таки и берет угощение. А все остальные так и кружат, на расстоянии. В конце концов им просто бросаешь рыбу. А Машка же отделяется от всех и подходит снова. За добавкой.

Следующий этап дрессировки — стоишь на краю вольеры с удочкой. На крючке — рыбина. В воде — две педали. Одну дельфин должен нажать — над ней и держишь приманку. Недели две таких упражнений.

Таким образом сначала приучаешь подопечных к рукам, потом к предмету. Преодолевается барьер страха, у животного есть уже интерес не только к рыбе, но и к педали. На приручение уходит год.

А от военного руководства — никакого отказа. Колганову приходят списки оборудования — только отмечай галочкой, и доставят. На днях в списке был волномер. Думали-думали, что это такое, и наконец решили, на всякий случай, взять. Привозят прибор на грузовиках, выкладывают штабеля упаковок. Огромная махина, оказывается.

Сумел бы какой-нибудь другой начальник поставить дело лучше Колганова? Сомневаюсь. Строгий и волевой командир, он был добр и к людям, и к животным. Сам пловец-подводник, когда надо, лез в вольеру и работал вместе с нами. Какую Андрей Викторович видел у нашей работы перспективу — я не знаю, но он прекрасно понимал, что одним военным дело не поднять. Поэтому ездил в командировки по разным городам, искал ученых и дрессировщиков. Так что летом у нас появились биологи-москвичи, ленинградцы и киевляне. Научное руководство приняли профессора из МГУ. А я в тот цервый год прослужил до декабря, и несколько самок уже брали корм из моих рук. Потом демобилизовался, и меня зачислили в штат МГУ дрессировщиком, но работал я по-прежнему в Казачьей. А зимой поехал в Москву к внучке знаменитого Дурова, Анне Владимировне, учиться обращению с

животными. Наши звери были для нее внове, и весной она сама приехала в Казачью, чтобы показать нам некоторые свои приемы.

Школа дрессировки у Дуровой — вкусо-поощрительная, животные выполняют упражнения за лакомство. Она не любит, когда их наказывают. Это долгий путь обучения, но мы ему следуем. У ученых — другие заботы.

Один из них, например, изучает движитель дельфинов. У него есть береговой гидроканал, где он замеряет скорость у обычных, случайно отловленных дельфинов-азовок. Потом — сам ли, нет ли — ученый отрезает им хвосты и замеряет скорость каждого уже без хвоста. На этом защищает кандидатскую.

А у меня увозят дельфина. Обычный случай — не спрашивают никого, тем более дрессировщика. Привозят обратно — видишь: на голове шрамы. Значит, опять долбили. Изучали знаменитый огромный мозг дельфина. Операция тяжелая, делали опытнейшие нейрохирурги. Атлас мозга дельфина неизвестен, поэтому врубались в череп методом тыка. А после дельфин уже ни на что не годен. И даже если еще ест, то не может даже нажимать на рычаг. Видишь, как идет он, кружа, выписывая спираль по совершенно прямому коридору, и понимаешь, что это — смертник. Но что мы можем поделать? Ну, бывает, обзовет какая-нибудь скромная наша сотрудница, дневавшая и ночевавшая возле этого животного, заезжего профессора варваром. А дельфинов все равно увозят...

Вскоре понимаем, что наши подопечные напрашиваются на развлечения. Выскакивает твой питомец по пояс, глядит на тебя, крякает, обольет еще водой — словом, всячески привлекает к себе внимание. Что бросаешь — подхватывает и приносит, даже рыбку уже за это есть не хочет. А ничего не бросаешь — так сам медузу тебе притащит и сунет в руку. Майку или трусы, что в воду упали, не отдает, нацепит себе на хвост или на нос, как паранджу, и носится с ней. Ладно, теперь даем дельфинам грязные рубашки: два часа поплавают — уже выстираны. Однако нужно возвращаться к занятиям.

Мы уже отрабатываем проходы в калитки и узкости. Сначала просто устраиваем калитку под водой в вольерной сети. Держишь рыбу, чтоб заходил дельфин, а он нос в проем засунет, схватит ее и дальше идти не хочет. Решаем попробовать по-другому. Накрываем всю вольеру сетью и опускаем ее до дна. А в ней — много дырок. Животное волей-неволей проходит, а ты ему опять же — рыбку. И вот дельфин носится уже сквозь эти дыры как угорелый, ему это в радость. Затем устраиваем калитку в отсеке вольеры — сначала полностью под водой, потом только на две трети. Первый раз дельфин опасается и про

плывает боком, чтобы не задеть. Даешь ему команды: подойди через узкость, уйди. Когда приказываешь выбираться в море (сначала, конечно, в замкнутую акваторию), то у животного снова появляется страх: высунется наполовину и — обратно. Не всех даже и удается в конечном итоге вытащить в акваторию.

А вот неожиданный результат моих усилий. Прихожу утром в вольеру, а дельфин Курносый в отсеке у самок. Перепрыгнул через двухметровую сетку-барьер. Что делать? Ловим сетью, будто бреднем. Накрываем поверхность воды полностью. Дельфин с краю заходит вдох сделать, тут его только на середину погнать и — вытаскивай! Как бы не так. Сам же я его учил проходить через узкости. Поймали в конце концов. А через три дня начинай все сначала. Но, слава Богу, понял Курносый, что неприятно, когда из воды вытаскивают, тяжелой тушей на помост кладут (дышать-то неудобно!). Бросают опять же. Так что теперь просто калитки открываем, сетью поджимаем, сам возвращается. Но не только Курносый любит пошалить.

Одна дрессировщица работает с дельфином по кличке Нептун. Плавает у него в вольере почти голая. Животное возбуждается и проявляет агрессию. Зажал девушку, приходится ее спасать. Нептун проживет у нас много-много лет, а потом убежит. Станет возвращаться к вольерам и болтаться возле них по неделе и по две. Тогда надеваешь гидрокостюм, на грудь — веревку с петлей. Идешь, поглаживаешь беглеца, подбираешься к его хвосту, потом петлю набрасываешь на хвостовой плавник. А Нептун опять из вольеры убегает. Вроде лазейки уже проверены, а он все равно находит способ. Снова ловим, снова убегает. И плавает возле вольеры, показывает прыжки, аппортировку, все трюки, которым его обучали. Выпустят другое животное работать — так он мешает. А к себе подходить уже не дает. Запомнился нам этот Нептун своей необычайной сообразительностью и своенравным характером.

С самого начала дельфины — местная достопримечательность. А поскольку рядом — военный аэропорт Казачий, то все «шишки», включая членов Политбюро, адмирала Горшкова и маршала Жукова, едва приземлившись, заглядывают к нам. Ну, а тренеру что — залезешь в воду, погладишь животное, мячик бросишь. Вылезешь — высочайший гость пожмет руку. Однако достали уже эти делегации. Приучаем одну самку по особому жесту хлопать по воде хвостом, поднимая брызги. Гости подходят, все в белых кителях, а ты ладошку опускаешь, дельфин весело хлопает хвостом, и брызги летят прямо в визитеров...

В 1971 году у нас произошло знаменательное событие. Приезжал маршал Гречко — тогдашний министр обороны. Курносый был выпущен в

32