Вокруг света 1995-10, страница 54
тывает дыхание, когда вступаешь под своды остроконечных арок, на мраморные полы, в которые вмонтированы старинные надгробные плиты. Сияющие, устремленные вверх витражи с фигурой распятого Христа — главная точка притяжения взоров и чувств входящего... Этот храм — одновременно и пантеон великих итальянцев, связанных судьбой с Флоренцией. Микеландже-ло, Галилео Галилей, Макиавелли, Рафаэль, Леонардо да Винчи, Данте Али-гьери... Надгробные памятники и мемориальные доски не означают, что все эти люди похоронены в Санта-Кроче, это зачастую — дань памяти и Папа Урбан запретил и увековечивать память ученого, как задумал герцог Флоренции: папа не мог забыть 1633 год, когда Галилея вызвали в Рим на суд инквизиции за его книгу «Диалог», в которой он поддерживал идеи Коперника о движении Земли. Тогда, стоя на коленях в покаянной хламиде, ученый вынужден был сам прочесть вслух врученный ему текст отречения: «Я, Галилео, сын покойного Винченцо Галилеи из Флоренции, семидесяти лет от роду, явившись лично в суд и преклонив колена перед вами, высокопреосвящен-нейшие и достопочтеннейшие кардиналы, генеральные инквизиторы по ереси всего христианского мира... отрекаюсь, хулю и проклинаю вышеназванные заблуждения в ереси...» Осужденный инквизицией, Галилей умер, отбывая наказание. Лишь столетие спустя прах ученого перенесли в саркофаг, в церковь Санта-Кроче. Судьбы. Жизненные драмы. Трагедии. И все это тоже неотделимо от истории прекрасного города. Как неотделимы от него переменчивые воды Арно... Я стояла на мосту Понте-Веккио и смотрела на окутанную тихим предвечерним светом ласко вую, спокойную реку, и мне не верилось, что бывают дни, когда она выходит из берегов и заливает стоящие поблизости стремление возвеличить город. Это еще, говоря современным языком, и реклама городу. Так, уже много лет идет тяжба между Пизой, где учился Галилео Галилей, и Флоренцией, где покоится его прах. Но Флоренция и слышать не хочет, чтобы оставить надгробие в Санта-Кроче над пустой могилой. Его саркофаг и так долго пустовал. ...Галилей скончался в 1642 году в Арчетри, и на следующий день тело было доставлено в церковь Санта-Кро-че, в один из боковых ее приделов. Поместить тело в фамильный склеп Галилеев, одной из знатных семей Флоренции, церковные власти не дозволили. дворцы, галереи, дома. Так, несколько десятилетий назад, воды Арно ворвались в церковь Санта-Кроче. Картины, скульптуры — все накрыл поток; до сих пор на колоннах отчетливо виден след — уровень, до которого поднималась вода. А в 1333 году «тихая» река снесла Понте-Веккио (Старый мост) — самый древний мост города. Его построили заново, на том же самом месте спустя двенадцать лет, и с тех пор Понте-Веккио не перестраивался; он — единственный из десяти мостов Флоренции — сохранил свой первоначальный облик. Понте-Веккио удивителен еще и тем, что на самом мосту, по обе его стороны, теснятся дома XIV века, а над зданиями тянется крытый коридор, по которому из Палаццо-Веккио во Дворец Питти ходил сам герцог Козимо. Когда-то на мосту торговали мясом, но плебейский запах товара не нравился Медичи, и было приказано открыть на мосту лавки ювелиров. Так Понте-Веккио стал Золотым мостом, и в погожий день толпы гуляющих — я и сама была среди них несколько лет назад — медленно кружатся среди отливающих золотом витрин. На этот раз я попала во Флоренцию в воскресенье, и все лавки на Золотом мосту были закрыты. Они напоминали массивные сундуки, стоящие бок о бок, с крепкими металлическими запорами-замками. И я отправилась на площадь Синьории, главную площадь города, которая не знает воскресений. Жизнь, история, искусство — три основных действующих лица сегодняшней Флоренции — сходятся на этой площади, как на просторной сцене. На фоне «декораций», созданных много веков назад, — строгого Палаццо-Веккио с высокой башней, легких изящных арок Лоджии Лан-ци, фонтана Нептуна — разворачиваются многочисленные сюжеты: художники работают за мольбертами; рядом молодой длинноволосый парень, встав на колени, рисует цветными мелками прямо на асфальте; малышня катается в коляске, запряженной лошадьми; девушки лежат на мостовой и весело хохочут, протягивая прохожим какой-то самодельный плакатик. От жаровни тянется запах жареных каштанов; пустуют в этот холодный день столики возле кафе, а вот к галерее Уффици стоит длинная очередь (первая очередь, увиденная мной в Италии!) — там открыта выставка Модильяни. И над всей этой «сценой» — часы на башне Палаццо-Веккио — Старого дворца — отсчитывают время с 1667 года... Но одна печальная нота — и, к сожалению, сегодняшняя — вплетается в эту картину. Два года назад знаменитая галерея Уффици, что примыкает к Старому дворцу, была взорвана террористами. Двухсоткилограммовую бомбу подложили под здание XVI века, где хранились картины художников флорентийской, венецианской и западноевропейских школ, античная скульптура, документы истории города. Это бесценное собрание Медичи в 1737 году передала в дар городу Анна-Мария-Людовика, последняя представительница этой семьи. Взрыв превратил часть галереи в развалины. Погибли люди. Погибли многие произведения искусства. Сейчас восстановлена лишь часть галереи Уффици, но кто совершил это страшное преступление — до сих пор неизвестно... Я долго не могла расстаться с Флоренцией и по дороге в Венецию все думала — почему она стала мне так близка? Почему здесь любили бывать и подолгу жить многие наши соотечественники? Помню, в свой прошлый приезд во Флоренцию, я долго сидела на берегу Арно, в зеленом дворике особняка Николая Демидова. Правнук первого Демидова в XIX веке был посланником России в Италии, жил в этом особняке, и его сын увековечил память отца, поставив его бюст перед домом. И теперь смотрит Николай Демидов, потомок уральских промышленников, на тихие воды Арно... А в галерее Уффици — это было еще до взрыва — я увидела на потолке одного из залов портрет Ивана Чемо-данова, первого посланника России в Италию при Борисе Годунове... Здесь жил Достоевский — и этот дом отмечен памятной доской; здесь, на вил- "icnr > ь 19*5 ВОКРУГ СВЕТА |
