Вокруг света 1995-11, страница 23

зее, и саркофаг Александра Македонского... И ко всему этому — экзотика Востока, бухта Золотой Рог, Босфор...

Хорошо смотреть на все это, имея в кармане обратный билет... Этого были

— навсегда! — лишены «завтрашние галлиполийцы», пять дней проведшие на пароходах в бухте Золотой Рог. А в это время союзники, решая, что же делать дальше с русскими изгнанниками, сгружали с пароходов армейское имущество: оружие, боеприпасы, продовольствие, обмундирование. И с голодным пайком, в выношенной одежде отправили русских дальше — «к туркам в дыру», в маленький турецкий городок Галлиполи, разрушенный недавней войной. И здесь, в «Дарданеллах узких», 22 ноября 1920 года под не прекращающимся осенним дождем первая партия русских людей, деморализованных поражением, голодных, измученных долгим переходом по морю в более чем тяжелых условиях была высажена на берег.

Для размещения «вчерашних русских» французское оккупационное командование отвело место бывшего английского военного лагеря, располагавшегося в шести километрах от Галлиполи в долине речки Беюк-дере. Прошлые обитатели лагеря назвали это место «Долиной роз и смерти» — за непроходимые заросли шиповника и обилие змей, от укусов которых умирали английские солдаты. Голая долина выглядела так, что приехавший осмотреть отведенное для русского лагеря место генерал Кутепов с не свойственной ему растерянностью спросил сопровождавшего французского офицера: «И это все?» «Все, господин генерал», — последовал ответ.

Через три дня долина по обеим берегам речки покрылась белыми палатками... Тяжелее всего пришлось семьям офицеров. Часть из них поселилась в вырытых неподалеку от лагеря землянках. Другая часть предпочла обосноваться в городе — в брошенных домах, приспособленных под общежития. В каждой комнате такого «общежития» ютилось по нескольку семей. К уцелевшим стенам разрушенных домов пристраивались недостающие, из колючей проволоки, в огромном количестве оставшейся со времен войны, делалась «обрешетка» крыши. Потом все замазывалось глиной — и вешалась табличка с названием «дачи»: «Тоска по родине», «Надежда», «Одиночество» и т.п. Самая оригинальная

— дача «Мечта» была сооружена в заброшенном водоеме старого турецкого кладбища. Освещалось жилище коптилкой на кокосовом масле, которое люди отрывали от своего скудного пайка. Пищу готовили в хорошую погоду — на улице, на костре, в плохую

— дома, на мангалах.

С наступлением теплых дней лачуги преобразились: стены были аккуратно побелены, украшены орнаментом, пейзажами и видами далекой родины. Были сложены печи, невесть откуда появилась мебель. Жизнь продолжалась даже в этих тяжелых условиях.

Командир 1-го армейского корпуса Русской армии, в который были сведены все русские части, высаженные в Галлиполи, генерал от инфантерии, боевой офицер Александр Павлович Кутепов понимал, что нужны жесткие меры, чтобы полуголодная армия, заброшенная в забытый Богом турецкий городок, не превратилась в людской сброд. А было в Галлиполи сосредоточено около 30 тысяч вооруженных людей И генерал неукоснительно потребовал соблюдения воинской дисциплины, рискуя стать совершенно непопулярным. Нарушителей ждала гауптвахта, устроенная в старинной сторо

жевой башне на набережной, где, по преданию, турки содержали еще пленных запорожских казаков.

Постепенно жизнь в лагере вошла в нормальную армейскую колею. Заработали военные училища и школы, эвакуированные из Крыма. Начались войсковые учения. Как когда-то в России, в каждом полку появились офицерские собрания, для которых отводились самые большие палатки. В лагере было несколько сотен детей школьного возраста — для их учебы в одной из палаток открыли четыре класса гимназии. После первых двух труднейших месяцев учебные занятия стали нормальной школьной работой, и в лагере, как в каком-нибудь русском городе, звенели голоса учеников местной «Галлиполийской» гимназии

В феврале 1921 года русские общественные организации прислали из Константинополя на устройство библиотеки 800 собранных книг. А в марте была открыта библиотека. Была организована «Устная газета». Появился и

первый журнал с ироническим названием «Эшафот». Он печатался по ночам, когда были свободны пишущие машинки корпусной канцелярии.

А к Пасхе 1921 года уже работала корпусная труппа, ставившая спектакли в городском театре. В лагере, в специально построенном летнем театре, играла труппа лагерного сбора.

В общем, русские в Галлиполи жили по всем традициям прежней, военной и гражданской жизни России, страдая от разлуки с ней и не забывая ее. Летом 1921 года, узнав о голоде в России, галлиполийцы один свой дневной паек передали через международные организации в помощь голодающим.

Суровая жизнь в Галлиполи сроднила русских людей, и они, разъезжаясь по разным странам, захотели оставить память об этом времени, кратком, но так много в себя вместившем. Так возникло Общество галлиполийцев, су

ществовавшее до начала 40-х годов, и был учрежден памятный нагрудный знак в виде черного креста — один из самых почетных в среде русской военной эмиграции...

Расстояние от Стамбула до Гелибо-лу более 200 километров, и преодолеть его можно либо рейсовым автобусом, либо купив двухдневный тур. Но в обоих случаях режим пребывания оказался бы очень «зажатым» временем и экскурсионной программой, далекой от посещения русских мест в Галлиполи. И мы «выбрали свободу» — арендованный по случаю автомобиль. И с раннего утра второго дня пребывания в Стамбуле (из трех неполных) отправились в путь, руководствуясь немецким автомобильным атласом Европы.

Более ста километров мы ехали по автостраде, а у курортного городка Те-кирдаг свернули налево. Бензин дорог, а гипотенуза короче суммы двух катетов — и мы решили двигаться по берегу Мраморного моря, хотя и по менее комфортабельной дороге. Доехав до

ВОКРУГ СВЕТА ноябрь 1995