Вокруг света 1996-04, страница 26

Такие губные дощечки еще носят в Эфиопии племена сури и сурма.

К совсем диким племенам

От поездки на машине пришлось сразу отказаться. Хотя от Джиммы до Маджи по прямой было не более 220 километров, но чтобы в Эфиопии можно было куда-то доехать по прямой... На картах эта дорога обозначена пунктирной линией, а это значит, что она проезжая только в сухой сезон. Сезон, в принципе, был сухой. Малые февральско-мартовские дожди уже кончились, а до «крэмта» (времени больших дождей) было еще далеко. Но механик из соседнего эфиопского гаража, осмотрев нашу видавшую виды «Ниву», с сомнением покачал головой. Во-первых, на ней до Маджи не доехать, а во-вторых, если я все же рискну, точно нарвусь на «шифта» (так в Эфиопии с незапамятных времен зовут бандитов всякого рода) на этой безлюдной и неохраняемой дороге.

Пришлось лететь в Маджи самолетом. Из Джиммы в Маджи более или менее регулярно летал самолетик «Эфио-пиан эйрлайнз». Рассчитывая, что нам хватит на все два-три дня, мы с переводчиком Тэшоме Тафесса вылетели налегке, захватив с собой лишь спальные мешки, видеокамеру и диктофон.

Однако с самого начала все пошло наперекосяк. Начать с того, что самолет, который, как мы полагали, доставит нас прямо в Маджи к племенам сурма (именно этот пункт назначения был обозначен в наших билетах), сел вовсе не в Маджи, а в поселке Тум. На какое-то мгновение у нас с Тэшоме возникло ощущение, что мы, по рассеянности, сели не на тот рейс. Но нет, все было правильно: Тум — конечный пункт посадки, а в Маджи, который находится от него километрах в двадцати-двадцати пяти, просто нет подходящего посадочного поля.

«Все брось и прокляни»

В принципе 20-25 километров — это совсем немного, если тебя из аэропорта доставляют до места машиной или комфортабельным автобусом. Но в Туме не было ни машин, ни автобуса. Не было и дороги, по которой они могли бы ехать. Чтобы добраться до Маджи, надо было преодолеть сначала полосу кустарниковой саванны, а затем подняться на высокое плато.

Жители Тума порекомендовали нам нанять мулов, что мы в конце концов и сделали, взяв проводником местного старожила Тэкеле.

Путешествовать верхом на муле в деревянном эфиопском седле с высокими луками, прямо скажу, довольно жестковато. Зато достоинство высоких лук оцениваешь сразу, когда встречаются крутой подъем или спуск.

Первые километра четыре шла пересеченная мелкими ручьями и сухими оврагами травянисто-кустарниковая саванна, а затем местность стала все круче забирать в гору — начался подъем на плато. Скоро подъем стал таким крутым, что приходилось почти лежать животом на муле, чтобы сохранить равновесие. Порой мулы шли по самому краю узкой горной тропы, и казалось — одно неверное движение, и мул вместе с тобой сверзится в пропасть.

Через три часа бесконечных подъемов и спусков мы натолкнулись на почти вертикальную скалистую стену, преграждавшую дальнейший путь. Даже привычные к крутым

горным тропам мулы не смогли бы одолеть этот подъем, тем более с седоками на спинах. Мы спешились и стали ждать, что будет дальше. ^Высота этой «горки» с труднопроизносимым названием «Йыккыр дамозе» была весьма внушительной. На глазок казалось около километра.

Старик Тэкеле куда-то ненадолго отлучился и привел с собой мальчишку, который должен был провести нас наверх, а сам повел мулов обходным путем. Мальчонка, мелькая коричневыми босыми пятками, начал быстро карабкаться по тропе. Я поспешил за ним, полагаясь на свою выносливость и хорошую спортивную форму. Однако уже через десять минут такого подъема мне стало казаться, что мои кроссовки весят по полпуда, а камера — тонну. К тому же, болтаясь на плече из стороны в сторону, она мешала сохранять равновесие на узкой и почти отвесной тропке. Еще через десять минут я был мокрым от пота и с трудом переводил дыхание, мышцы ног налились свинцом, колени дрожали от напряжения. Шедший за мной Тэшоме кричал снизу, прося его подождать. Мы с мальчишкой остановились и присели на тропе. Поразительно, но у него не было никаких признаков усталости!

Через несколько минут на тропе показался Тэшоме, охая и поминая всех святых и еще почему-то свою жену Дэру. Я протянул ему таблетку валидола, и бедняге, кажется, полегчало. После того, как мы отдышались, Тэшоме все свои вещи отдал нести мальчишке. Тот предлагал взять и мои, но я, опасаясь за сохранность видеокамеры, отказался. Мальчишка опять стремительно ринулся наверх, но теперь мы не стали гнаться за ним, стараясь беречь силы и дыхание.

Наконец, еще через полчаса подъема, наверху, в просветах кустарника, показался край плоской вершины. Последние метров сто мы с Тэшоме преодолевали уже на четвереньках, цепляясь руками за пучки травы и выступающие на поверхность корни ползучих кустарников. Кстати, позднее Тэшоме сказал, что на одном из местных наречий «йыккыр дамозе» означает примерно «все брось и прокляни».

Наверху протекал неширокий ручей с мутной, как будто взбаламученной водой, служивший, судя по обилию следов копыт по берегам, водопоем для скота. Несмотря на это, мы с Тэшоме с наслаждением умылись и напились из него, начисто забыв о риске подхватить шистоматоз или заполучить амеб под кожу. Мальчишка, получив «гурща»¹ за услуги, тем же прогулочным шагом отправился вниз, а мы растянулись на траве возле ручья, дожидаясь Тэкеле с мулами.

Через полчаса появился и он, и мы снова уселись в седла. Дальше дорога была намного легче, и часа через полтора в начинающихся вечерних сумерках мы въехали в Маджи.

На голодном пайке

Тэкеле остановил мулов возле единственного в Маджи постоялого двора, похожего на благоустроенный дровяной сарай, из открытой двери которого доносились гостеприимные звуки музыки. Называлось это заведение «Альга алле», что на амхарском значит просто «постель имеется». Таким образом, ночлег нам был уже обеспечен. Хуже было с едой. В этот вечер мы ужинали только чаем с печеньем, пачку которого я чудом захватил с собой.

Как только мы оказались в Маджи, я принялся расспрашивать у местных жителей, где и как можно повидать сурма. И тут выяснилось, что, добравшись с таким трудом до Маджи, мы почти так же далеки от сурма, как и в Туме. Оказалось, что ни в Маджи, ни возле Маджи сурма вовсе не живут (хотя частенько и появляются на местном рынке) и

¹ Гурща — (амх.) бакшиш, чаевые.

35 ВОКРУГ СВЕТА