Вокруг света 1996-04, страница 56

1Щ fgM

Совершенно случайно до наших дней дошла единственная страничка, на которой умирающий Томеника начертал эти знаки. Но посвятить в тайну знаков чужеземку не захотел.

белого человека услышать ритуальное пение по знакам на дощечке.

Он же выдвинул теорию, согласно которой тексты кохау ронгоронго вообще не являются письменностью.

Круг замкнулся. Ведь еще в XIX веке на заседании Этнографического общества в Лондоне великий Томас Гек-сли заявил, что кохау ронгоронго — это не письмо, а своеобразный штемпель для выделывания тканей.

130 лет поисков, открытий, надежд, разочарований, сенсаций. А дощечки из темного дерева торомиро с рыбами, звездами, птицами, черепахами продолжали молчать. Всего их на свете осталось около двадцати — в музеях Лондона, Берлина, Вены, Вашингтона, Гонолулу, Сантьяго, Петербурга. И вот сообщение — совершенно неожиданное.

Санкт-Петербург. Январь 1996 года

расная стрела» мчится в Петербург. Я ложусь на верхнюю полку, включаю ночник и достаю свою любимую книжку — Льюис Кэролл, «Алиса в Зазеркалье»

И вдруг... О-о! Да здесь же все сказано про эту историю с кохау ронгоронго!

«— Ах, Лилия, — сказала Алиса, глядя на Тигровую лилию, легко покачи

вающуюся на ветру. — Как жалко, что Вы не умеете говорить!

— А кто тебе сказал, что мы не умеет говорить? — ответила Лилия. — Было бы только с кем!»

Поезд приходит в Петербург рано утром, а мы условились встретиться с Ириной Константиновной в половине десятого, в музее. Так что можно спокойно пройти пешком от Московского вокзала через весь Невский проспект к Дворцовому мосту.

Сразу за мостом — зеленое старинное здание Кунсткамеры, Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого. Там хранятся две дощечки кохау ронгоронго, которые приплыли в Санкт-Петербург из Океании вместе с Миклухо-Маклаем. Там издана скромная синяя книжица, тиражом всего 200 экземпляров, в которой можно прочитать о том, что написано на кохау ронгоронго.

Мои коллеги, когда узнали, что я получил от автора, Ирины Константиновны Федоровой, эту книгу, набросились на меня: «Ну, говори скорее, что там написано?!»

— А чего вы ждете? Сообщения инопланетян о космических полетах, о тайнах Вселенной? Или, как у Стивенсона, сведений — где на острове спрятаны сокровища?

Да, там тайна. Но меня сейчас больше всего волнует вот что: как можно было прочитать эти письмена, это «говорящее дерево», на том языке, которого давно уже нет? Как возрождался, возникал из небытия сам древний язык?

Невы не видно, сплошное белое поле, и только на самой середине реки вырывается из-подо льда темная вода. Плавают дикие утки, выходят на снежную кромку и красными лапками чертят на снегу свои письмена...

Но пора идти.

Вхожу в вестибюль, сонная вахтерша перебирает пропуска: «К Федоровой? Сегодня неприсутственный день...» Я уже слышу откуда-то сверху:

— Здравствуйте-здравствуйте! Я вас жду.

Она бежит вниз по лестнице. Худенькая, изящная, обаятельная — скорее педагог по бальному танцу, а не доктор исторических наук.

Мы взлетаем на третий этаж, входим в отдел Австралии и Океании.

— У сотрудников сегодня выходной. Нам никто не помешает. Садитесь, сейчас будем пить чай. Будете винегрет? Сама состряпала. Я попросила прийти хранителя. Он покажет вам дощечки. Давайте, вам побольше положу. Вы же с дороги. Буфет у нас сегодня закрыт, я вот пряники из дома принесла.

Мы едим, пьем чай с пряниками. На нас со стены чуть насмешливо смотрит Тур Хейердал.

— Счастливый, — вздыхает Ирина Константиновна, — весь остров Пасхи облазил...

— А вы? Конечно же, были на острове?

— Господь с вами! Нигде я не была. За город-то редко с дочкой выбираемся. Тридцать... ну, не будем уточнять, тридцать с лишним лет в этих стенах. Как закончила филологический факультет университета, так прямо сюда.

— Значит, вы уже в Университете увлеклись кохау ронгоронго?

— Да нет! Я латынью занималась... Был такой мальчик, Боря Кудрявцев, вот тот был одержим этими дощечками. Перед войной, когда уже учился в ЛГУ, обнаружил параллельность текстов кохау ронгоронго. Очень важное открытие. Но Боря погиб в 1943-м...

— Давайте начнем со знаков, — говорю я, — вот эти птицы, ящерицы, лягушки... Каждый знак — слово?

65 ВОКРУГ СВЕТА